Мои сыновья пять лет не вспоминали, что у них есть мать, а тут вдруг примчались, как оглашенные, когда услышали, что я квартиру собираюсь переписать на племянницу.
Два сына, три внука, две невестки — а я живу, словно в лесу, одна-одинёшенька. Всю жизнь думала, что дети — это на старости лет опора. Ан нет. Как муж мой, Николай Иванович, умер, так и кончилось моё материнское счастье. Пять лет — ни звонка, ни прихода. А стоило мне только обмолвиться про завещание — и вот они, как по щучьему велению, на пороге.
Когда-то я, конечно, мечтала, что сыновья будут чаще навещать. Мы же с мужем вкладывали в них всё: и образование, и любовь, и последние копейки на первое жильё. Пока отец был жив — хоть изредка заглядывали. А как похоронили — так я им и вовсе стала не нужна.
Живут-то они в том же Екатеринбурге, до меня – 40 минут на маршрутке. Но будто за морями-океанами. У каждого своя семья, дела, заботы. Внучку свою знаю только по фоткам в телефоне – ни разу не видели мы друг друга. Ноги у меня болят, передвигаюсь с трудом, а им некогда – вечно “заняты”, “позже”, “мы тебе перезвоним”. Обещают, как в сказке – красиво, но не сбывается.
Когда соседи сверху затопили, позвонила старшему, Сереже – не взял трубку. Младшему, Диме, – пообещал приехать, да так и не доехал. А мне всего-то надо было потолок подкрасить. В итоге мастеру отдала пять тысяч. Дело не в деньгах – в том, что родные сыновья не могут мать навестить.
Когда холодильник сломался, опять им звонила: “Поедемте вместе, а то меня обманут”. А они: “Мама, ну что ты, там консультанты есть!” В общем, поехала с братом и его дочкой, Катей.
А потом грянул карантин – и о чудо! Сыновья вспомнили, что у них есть мать! Раз в месяц звонили, наставляли: “Сиди дома”, “Не выходи”, “Заказывай еду через интернет”. Вот только я в этих технологиях, как бабка в танке. Научила меня всему племянница – и продукты заказать, и лекарства принести, и просто каждый вечер звонила: “Тётя Галя, как самочувствие?” Ближе неё у меня теперь никого нет.
Праздники я теперь встречаю с братом и его семьёй. Внучка Кати зовёт меня бабушкой. И я поняла: сыновья-то у меня есть, а родная душа – это племянница. Она ничего не просит. Просто рядом. Заботится.
Вот я и решила: раз родные дети забыли дорогу – пусть квартира достанется тому, кто действительно помогал. Написала завещание. Катя об этом и не знала. Я просто хотела сделать по-честному.
Но, видимо, кто-то проболтался. В тот же день Сережа позвонил – голос дрожит, тон злой: “Это правда, что квартиру хочешь отдать Катьке?!” Я подтвердила, а он как заорёт: “Да ты рехнулась! Это же наследство! Наша собственность!” Я трубку бросила.
А вечером – звонок в дверь. Оба. С тортом. С внучкой. Улыбаются, как ни в чём не бывало. А потом начинается: “Ты что, с ума сошла?”, “Она тебя на улицу выставит!”, “Мы же твои родные!” Я выслушала и сказала: “Спасибо за внимание. Но я уже решила”.
Ушли, хлопнув дверью. Заявили, что если подпишу – могу забыть про их помощь, и внуков больше не увижу. Да я их и так не видела пять лет! Примчались не ко мне – к квартире.
Не жалею. Даже если Катя вдруг окажется неблагодарной (во что не верю) – пусть. Зато она была рядом, когда мне было трудно. А вы… Ну что ж, живите теперь с этим. Если совесть вас не замучает, конечно.
