Бабушка Галина провела большую часть жизни в тихом районе подмосковного города Жуковского. Овдовев, она осталась одна в трёхкомнатной квартире, доставшейся ей от родителей. Дети были вечно заняты — то в командировке, то на работе до ночи, поэтому младшую внучку, Люду, частенько оставляли у бабушки.
Старший внук, Денис, с детства был в семье кумиром. Ему покупали дорогие вещи, возили на секции, а потом отправили учиться в престижный вуз. Люда же росла тенью — не привередничала, не требовала подарков, рано стала самостоятельной. Училась, подрабатывала, ютилась в съёмной комнатенке и ни у кого не просила помощи. Единственным родным человеком в её жизни оставалась бабушка Галя.
Люда навещала бабулю почти каждую неделю — после смены, в выходные, в любую погоду. То продукты принесёт, то лекарства, то просто заскочит на чай поболтать. И вот в один из таких обычных вечеров бабушка встретила её необычно — молча, с каменным лицом.
— Ты зачем так часто ко мне таскаешься, Людка? — спросила она, уткнувшись в телевизор. — Может, квартиру мою приглядела?
Люда, которая как раз мыла пол в прихожей, замерла.
— Бабуль, ты о чём? Какая квартира? Я же супчик тебе хотела сварить — может, сделаем котлетки?
Бабушка хмыкнула, но промолчала. Люда улыбнулась, привычно проглотила обиду и направилась на кухню. Поставила чайник, достала бабушкино любимое варенье из смородины и принялась готовить ужин.
Через полчаса бабушка зашла и бросила фразу, от которой у Люды внутри всё перевернулось:
— Знаешь, я уже оформила квартиру на Дениса. Так что зря стараешься. Всё равно тебе ничего не светит.
Люда выпрямилась, вытерла руки и спокойно ответила:
— Ну и правильно. Я к тебе хожу не из-за квартиры. Ты мне как мать, ты меня в детстве на ноги поставила, а теперь моя очередь о тебе заботиться. А стены — они и есть стены.
Бабушка промолчала. Но взгляд у неё стал иным — настороженным, почти испуганным. Они попили чаю, обсудили новый сезон любимого бабушкиного сериала, и больше о квартире в тот вечер речи не шло.
Через пару дней Люде позвонил брат. Он орал в трубку, обвиняя её в том, что она «околдовала» бабушку и вынудила переписать на себя жильё.
— Ты такая же жадюга, как все! — кричал он. — Больше ты мне не сестра!
Следом набрала мать. Та же история: «Как ты могла? Это же наша родовая квартира!» Люда в полном недоумении положила трубку и поехала к бабушке.
— Бабуля, что происходит? — спокойно спросила она. — Денис утверждает, что ты квартиру на меня переоформила. Я ничего не понимаю. У меня есть знакомый адвокат, если что — поможем. Но скажи честно: ты что-то подписывала?
Бабушка медленно опустилась на стул, вздохнула и призналась. Соседки напугали её историями о том, как родственники «опекают» стариков только ради наследства. Вот она и решила проверить — кто из внуков чего стоит. Люде она сказала, что квартира записана на Дениса. А Денису — что на Люду.
— Вот и увидела, кто есть кто, — грустно произнесла она. — Ты, Людочка, как всегда, осталась честной и заботливой. А твой братец… да что уж, сама слышала, как он отреагировал.
Люда только молча покачала головой. Она не злилась. Просто всё окончательно встало на свои места.
Бабушка предложила ей переехать вместе, раз уж квартира теперь официально её. Но Люда отказалась.
— Ты к тишине привыкла, бабуль. А я живу в беготне — работа, тусовки, дела. Давай оставим всё как есть. Я буду приходить, как раньше. Квартира — это не главное.
С тех пор ничего не изменилось. Люда по-прежнему навещает бабушку, приносит её любимые пирожки, смотрит с ней мелодрамы и просто греет душу. А бабушка твёрдо знает: её внучка — единственный человек, которому она действительно дорога. Не из-за метража. А просто — по-родному.
