“Это ваш внук, Степан, ему уже шесть”: Незнакомка остановила меня на тротуаре, а сын клянётся — он ни вопче не виноват.
Я шла домой после смены, уставшая, думая о готовке ужина и завтрашнем отчёте. Вдруг сλοмагут меня окликнули:
— Простите! Вы — Наталья Викторовна?
Обернулась. Передо мной стояла молодая женщина с мальчиком. В её голосе сомнение, но глаза— обдуманные.
— Меня зовут Анастасия, — представилась она. — А это ваш внук, Степан. Ему шесть.
Сперва я решила, что розыгрыш. Ни её, ни мальчика я не знала.
— Извините, но… вы перепутали? — выдавила я.
Но Анастасия твёрдо покачала головой:
— Нет. Ваш сын — отец Стёпы. Я молчала, но ребёнок должен знать свою бабушку. Вот мой номер. Если решите увидеться — звоните.
И ушла, оставив меня в растерянности. Я сжимала кусок бумаги и набрала Диму— своего единственного сына.
— Дим, ты знаком с Анастасией? У тебя есть сын?
— Мам… Да, встречались. Но она вела себя странно. Потом сказала, что беременна. Не факт, что мой ребёнок. Пропала.
Его ответ не дал покоя. Я выражала Диму одна, трудилась не покладая рук, мечтая о внуках. Теперь вот— нате вам: мальчик из ниоткуда.
Через день я позвонила. Анастасия ответила ровно:
— Стёпе шесть. Родился в мае. Теперь ДНК не надо. Я знаю, кто его отец. Мы расстались, когда я ждала ребёнка. Я справилась сама. Но он— ваш внук. Если хотите— пусть знает вас. Если нет— пойму.
Я долго сидела в тишине. С одной стороны— слова сына. С другой— в Стёпиных глазах было что-то знакомое. Может, улыбка. Или мне так?
Вечером я вспоминала, как Дима впервые пошёл в шкόлу, как мы делили последнюю котлету. Неужели он бросил бы ребёнка?
Но даже если это не его сын… Мысль о Стёпе грела. И стыдила— за мои сомнения. Я же не спрашивала доказательств, когда родила Диму. Почему теперь требую их от Анастасии?
Я ещё не решила. Но, проходя то место, всматриваюсь в лица. Может, он— мой внук. Апустить это— не выходит. Внутри— надежда. Возможно, я наберу её номер. Хотя бы ради мальчика, назвавшего меня бабушкой.
Иногда семья приходит не так, как ждёшь… но отказываться от неё— страшнее, чем поверить.
