Бабушка Валентина провела большую часть жизни в уютном уголке подмосковного города Серпухова. Оставшись одна после смерти супруга, она жила в скромной двухкомнатной «хрущёвке», доставшейся ей от матери. Внучку Дашу к ней привозили часто — родители вечно пропадали то в командировках, то на работе.
Старший внук, Дима, был всеобщим любимчиком. Ему покупали модные кроссовки, отправляли на престижные курсы, а потом оплатили учёбу в МГИМО. Даша же росла в тени — не капризничала, не требовала дорогих подарков, рано начала подрабатывать. Жила в съёмной комнатушке и ни у кого не клянчила деньги. Единственным родным человеком для неё оставалась бабушка Валя.
Даша навещала её каждый раз, как выдавалась свободная минута — после работы, в выходные, хоть в дождь, хоть в снег. То притащит баночку домашнего варенья, то купит лекарства, а то просто заскочит на чай да поболтать. И вот как-то раз бабушка встретила её непривычно холодно.
— Ты чего ко мне так часто шныряешь, Дашка? — не глядя буркнула она, уставившись в телевизор. — Может, квартиру мою приглядела?
Девушка, которая как раз мыла пол в прихожей, замерла с тряпкой в руке.
— Бабуль, ты о чём? Какая квартира? Я тебе щи хотела сварить — будем есть или опять протестуешь?
Бабушка фыркнула, но промолчала. Даша махнула на это рукой, заварила чай, размазала по хлебу фирменное варенье из черноплодки и принялась колдовать у плиты.
Через полчаса старушка зашла на кухню и выпалила:
— Я квартиру на Диму переписала. Так что зря стараешься — ничего тебе не достанется.
Даша вытерла руки о фартук, вздохнула и спокойно ответила:
— Ну и ладно. Я к тебе хожу не из-за квадратных метров. Ты меня маленькую на руках носила, а теперь я о тебе забочусь. Квартира — дело десятое.
Бабушка промолчала, но в её глазах мелькнуло что-то неожиданное — тревога или даже стыд. Они попили чай, обсудили последние серии «Кухни», и больше о наследстве в тот вечер не заикались.
А через три дня Даше позвонил брат. Орал так, что чуть мембрану в телефоне не порвал:
— Ты бабку обдурила! Квартиру на себя переписала, да? Ну всё, сестрёнка, теперь ты мне не родня!
Следом набрала мать — всё в том же духе: «Как ты могла? Это же наша фамильная жилплощадь!» Даша, в полном недоумении, бросила трубку и рванула к бабушке.
— Бабуля, это что за цирк? — аккуратно спросила она. — Дима орёт, что ты мне квартиру подарила. Я ничего не понимаю. У меня есть знакомая нотариус, если что — поможем. Но скажи честно: ты что-то оформляла?
Бабушка тяжело опустилась на диван и призналась. Соседки напели ей уши страшилками про алчных родственников, выжидающих наследства. Вот она и решила проверить — кто есть кто. Даше сказала, что всё переписала на Диму. А Диме — что на Дашу.
— Ну вот и разобралась, — вздохнула она. — Ты, Дашенька, как всегда, золото. А этот… Ну ты сама слышала, как он завелся.
Даша только пожала плечами. Злиться не хотелось — правда и так была очевидна.
Бабушка предложила ей переехать, раз уж теперь квартира официально её. Но внучка отказалась:
— Ты, бабуль, сова, а я — в вечной беготне. Давай оставим всё как есть. Я буду забегать, как раньше. Квартира — ерунда.
С тех пор ничего не изменилось. Даша по-прежнему таскает бабушке пироги, смотрит с ней «Ивановых-Ивановых» и просто греет её стаLOBSTERе сердце. А бабушка теперь твёрдо знает: её внучка — единственный человек, которому она нужна не из-за стен и потолка. А просто так.
