Роды у Светланы начались внезапно — раньше срока, на седьмом месяце. Врачи действовали быстро, и уже через пару часов она держала в руках хрупкое тельце дочурки. Девочку сразу поместили в кювез — она была слишком слаба, чтобы дышать сама. В глазах Светы стояли слёзы, а в груди — ком, от которого не избавиться. Она шептала сквозь дрожь: «Моя кроха справится… Мы обязательно уедем домой вместе…»
Дни в больнице ползли, как улитки. Света почти не спала, каждый час подходила к стеклу, за которым лежала её малышка, смотрела, молилась, цеплялась за надежду. Однажды, выходя из палаты, она невольно услышала разговор врачей. В их голосах не было сострадания — только усталость и горечь.
— Та, в пятом боксе… — буркнул доктор. — Отказалась кормить. Говорит, фигуру жалко.
— Красотка, да. Только в голове — ветер, — вздохнула медсестра.
Света насторожилась. Речь шла о женщине, родившей мальчика накануне. Та не просто отказалась кормить, но и подписала отказ. «Не в моих планах нянькаться, хочу жить для себя» — вот её слова.
Мужчина, приходивший в больницу, разбил сердце Светы. Он подолгу стоял у окна, гладя крохотную ладошку сына через перчатки. Когда он увидел, как Света бережно качает мальчика, кормит его, улыбается ему, в его глазах вспыхнуло нечто большее, чем благодарность — надежда.
А мать ребёнка в это время была занята собой. Новые ногти, укладка, запись к косметологу и подбор платья на выписку. В её голове не было места для детского плача или мыслей о бессонных ночах. Она искренне считала, что права. «Я слишком молода, чтобы вязать пелёнки. Вся жизнь впереди», — болтала она подругам по телефону.
Света приходила к мальчику каждый день. Не забывала и о своей дочурке, молясь, чтобы та окрепла. Но судьба распорядилась иначе… Через несколько дней врач сказал страшное: девочка не выжила. Сердце Светы сжалось. Весь мир превратился в чёрную дыру.
Она сидела на кровати, не в силах ни кричать, ни плакать. Лишь сжимала себя за плечи, будто пытаясь удержать рассыпающуюся душу. Вдруг в дверь постучали. Это был он. В руках — цветы и воздушные шары. Опустился перед ней на колени, протянул руки:
— Поехали домой… вместе.
Света не поняла. Тогда он осторожно вложил ей в руки младенца. Того самого мальчика, которого она кормила, к которому прикипела душой. Мужчина решил — усыновляет сына один. Но не один. Со Светой. Потому что только она стала для этого ребёнка родной. Потому что только она смогла стать матерью.
В тот день они покинули больницу вместе. Света — не одна. Рядом был мужчина. Рядом был ребёнок. В сердце — печаль и слабый свет надежды.
А та, другая… Маргарита, его бывшая, стояла у окна в новом платье. Увидев, как его встречает не она, а Света, как цветы достаются другой, она побледнела. Сначала оцепенела. Потом рванула по коридору с диким криком:
— Это ещё что?! Где мой муж?! Где мой сын?!
У стойки её встретила та самая медсестра, что наблюдала её равнодушие все эти дни.
— Успокойтесь, Маргарита, — устало сказала она. — Всё в порядке. Теперь вы свободны — занимайтесь своей красотой. У вашего сына теперь есть настоящая мать.
Света и мальчик исчезли. Их больше не видели. Уехали в другой город. Начали новую жизнь. С чистого листа. С любовью.
А Маргарита так и осталась на пороге — с выпиской, с платьем, с безупречным маникюром… и больше ни с кем.
