Она приревновала меня… к кошке
Я и представить не могла, что окажусь в такой нелепой, если не сказать дурацкой, ситуации. Мы с мамой обычно звоним друг другу ежедневно — иногда даже два раза: утром и вечером. Но вот второй день подряд она не берёт трубку — то сбрасывает, то просто молчит. Я забеспокоилась не на шутку. Уже собиралась мчаться к ней — вдруг что-то случилось? Новый телефон ей, кстати, подарил Сережа на 8 Марта, но мама с гаджетами не в ладах.
И вдруг — о чудо! Мама ответила, но голос её был ледяным, будто я позвонила не родному человеку, а какому-то чиновнику:
— Да, я тебя слушаю.
— Мам, ты где пропадаешь? Я уже вся извелась, два дня не могу дозвониться!
— Не было времени болтать. Особенно про кошек, — отрезала она.
Сперва я не поняла, в чём дело, но потом всё сложилось. Всё из-за нашей кошки. Уже месяц мы выхаживаем Муську — нашу черную красавицу, а по паспорту «Марфуша Ивановна Великолепная». Всё началось с недомогания, потом — беготня по клиникам, странные диагнозы, куча уколов, таблеток, капельниц — и всё без толку. Кошке становилось только хуже, в одной больнице её и вовсе чуть не добили.
И лишь в третьей клинике нам попался настоящий доктор — спокойный, опытный, внимательный. УЗИ, анализы, осмотр… Он настаивал на операции. Было страшно. Я боялась потерять её, но рискнула — и не зря. Реабилитация далась нелегко: кормила с ложечки, поила из шприца, спала рядом на полу, чтобы услышать, если ей станет хуже. Муська, слава Богу, поправилась. Теперь снова ест сама, ходит в лоток, мурчит и прижимается ко мне, как прежде.
Перед этой маминой обидой я позвонила ей и между делом обмолвилась, во сколько обошлось лечение. Ну, понимаешь — суммы внушительные, несколько десятков тысяч рублей. Мама тогда ахнула:
— Да это ж почти моя полугодовая пенсия! Ты с ума сошла?!
Разговор закончился без скандала, но и без тепла. Я почувствовала неладное, но решила не заострять. А мама, видимо, прокручивала это в голове, пока что-то в ней не щелкнуло.
Не выдержав её колких намёков на «кошачью зависимость», я спросила прямо:
— Мам… ты что, ревнуешь меня к Муське?
— Да нет! Просто как-то странно: на кошку тратишь столько, а на родную мать — копейки!
— Но она же болела, мам! Мне что, усыплять её было?! Это, кстати, дешевле, чем операция…
— Я не это имела в виду, — пробормотала мама уже не так уверенно.
— Послушай, ты же знаешь, что мы с Сережей всегда поможем. Если тебе чего-то нужно — скажи, приеду, обсудим. И деньги переведём, и всё купим. Ты у нас на первом месте, а Муська… ну, она тоже член семьи. Мы же её любим.
Мама смягчилась. Лёд в голосе растаял, и наконец прозвучало то, чего я ждала:
— Да… вы помогаете… спасибо. Просто я не понимаю, как можно столько отдавать за животное.
— Потому что мы её любим. И не надо сравнивать. Мы любим и тебя, и её. Давай договоримся — звони сразу, если что-то нужно. А то я сама начну приезжать и проверять твой холодильник и аптечку!
— Оленька, только не проверки, — рассмеялась мама. — Прости, дура старая. Просто приезжай, я так соскучилась…
— Уже выезжаю, — улыбнулась я. — И только попробуй не испечь своих знаменитых ватрушек!
Вечером мы с мужем приехали к маме. Чай, ватрушки, разговоры, смех. Всё как раньше. И я тихо поблагодарила судьбу за то, что у меня есть мама — живая, упрямая, обидчивая, но самая родная. А Муська теперь в порядке. И пусть так будет всегда.
