Я вырастила сына одна, мечтая, что он станет моей опорой. А получила… ну, сами понимаете, не опору, а парочку нахлебников вместе с его супругой.
Зовут меня Людмила Петровна, живу в тихом городке под Вологдой. Мой Сашенька в детстве был золотым ребенком – ласковый, отзывчивый, книжки читал, даже полы иногда подметал. Я, одинокая мать, крутилась как белка в колесе: днём – на заводе, вечером – шитьём на заказ, лишь бы у сына всё было. Мечтала, что вот вырастет, встанет на ноги, поможет, как я ему помогала. Ан нет, судьба решила подшутить.
После школы Саша заявил: «Ма, универы – это скука смертная!» – и отправился в армию. Ну, думаю, может, служба его образумит. Вернулся… ну, скажем так, не образумился. Работать? «Да ну, это не моё». Учиться? «Зачем?» Устроился, правда, охранником в магазин, но через три недели бросил: «Там начальник – дурак». И зажил на моей пенсии, как барин: диван, телевизор, холодильник. Я ему и еду, и носки новые, и за квартиру плачу, а он… даже посуду за собой не убирает.
А потом привёл в дом Люсю. Двадцать лет, яркий макияж, телефон в руках – и ни одной мысли в голове. «Мы поженимся!» – раблезиански объявил. Ну, поженились. И, естественно, поселились у меня. Моя скромная двушка теперь напоминает то ли берлогу, то ли филиал свалки. Попробуй скажи что – тут же: «Ма, не учите нас жить!» Люся лишь глаза закатывает да в телефон тыкает. Готовить? Убирать? Да вы что, это же не по-царски!
В конце концов, я взорвалась. «Или находите работу и платите за себя, или ищите другое жильё!» – выдавила я сквозь зубы. Саша надулся, как мышь на крупу, Люся фыркнула. Вроде согласились, но… кто их знает, уедут ли?
Сердце разрывается. Он же мой, родной. Сколько ночей не спала, сквозь слёзы шила ему форму к первому сентября… А теперь смотрю на этого взрослого лобoca и не узнаю. Люся только подливает масла в огонь: лежит, как паша, требует, чтоб я их кормила, да ещё и нотации читает.
Что делать? Выставить – значит, потерять сына. Оставить – потерять себя. Каждый день гляжу на него и надеюсь: вдруг очнётся? Но пока вижу только лень и равнодушие. Жизнь-то идёт, а я всё тяну эту лямку… Боюсь, скоро сил не останется.
