Дмитрий Волков впился взглядом в экран ноутбука, не в силах поверить увиденному. Юрист по ошибке прислал ему письмо с завещанием матери — документ, который должен был оставаться в тайне. В груди клокотала ярость. Рука сама потянулась к телефону — нужно было немедленно разобраться с этим ударом в спину, перечеркнувшим всё, что он знал о родных.
«Анна, — отрывисто бросил Дмитрий секретарше, — соедините сначала с юристом, потом с риелтором Ириной Зайцевой, затем — с матерью. Без промедления». Анна, десять лет проработавшая в его строительной фирме в Красноярске, поняла: сейчас не время переспрашивать. Пока набирали номер, Дмитрий стиснул кулаки, глядя, как за окном кружит снег. Он не собирался молчать.
Юрист начал что-то лепетать в трубку, но Дмитрий перебил: «Сергей Петрович, это провал! Вы отправили завещание не маме, а мне!» Оправдания лишь разозлили его сильнее. Бросив телефон на стол, он тяжело откинулся в кресле. Следующий звонок — риелтору. «Ирина, разберётесь сегодня же, — приказал он. — Иначе найду другого специалиста». Уверенное «разберёмся» немного успокоило его. «Жду вас в шесть», — коротко согласился он.
Наконец трубку подняла мать. «Мама, — голос Дмитрия был ледяным, — во-первых, твой юрист прислал мне твоё завещание. Во-вторых, собирай вещи. Сегодня же выезжаешь из моего дома». Лидия Семёновна, жившая в его коттедже на окраине Красноярска почти год, замерла. «Дима, дай объяснить…» — попыталась она, но он резко оборвал: «Никаких объяснений. К шести будь готова».
Лидия упаковывала чемоданы, украдкой вытирая слёзы. Неужели сын, всегда бывший её поддержкой, теперь выгоняет её? Год назад, когда артрит сковал её тело, Дмитрий настоял на переезде: нанял лучших врачей, окружил заботой. И вот теперь — из-за бумаги она теряла его? Она пыталась объяснить, что хотела помочь младшим — Кате и Андрею, едва сводившим концы с концами. Дмитрию же, успешному бизнесмену, она оставила самое дорогое: бабушкины иконы, дедов ордена и старую дачу на Байкале. Но он, казалось, видел только цифры.
Ровно в шесть Дмитрий вошёл в дом. Молча взял чемодан и вынес к машине. Всю дорогу царило гнетущее молчание. Наконец Лидия решилась: «Сынок, насчёт завещания…» — «Да, — перебил он, — где квартира и деньги достаются Кате и Андрею, а мне — старые вещи?» Она кивнула, губы дрожали: «Да, Дима…»
Машина остановилась у частного аэродрома. Дмитрий повернулся, и в его глазах появилась теплота. «Мама, я всё понял, — сказал он тихо. — Ты знала, что для меня важнее. Деньги — пыль. А вот память — бесценна». Лидия ахнула, слёзы хлынули ручьём. «Я думала, ты гонишь меня прочь!» — вырвалось у неё.
Дмитрий рассмеялся: «Гнать? Нет. Мы летим на неделю в Сочи. Море и солнце помогут твоим суставам, а я хочу побыть с тобой». Она обняла его, сердце бешено стучало — от страха ли, от счастья ли? В Сочи, наблюдая, как сын знакомится с симпатичной врачом из Питера, Лидия впервые за долгое время почувствовала: всё будет хорошо.
Эта история — о том, как страх затуманивает разум. Лидия едва не потеряла сына из-за невысказанных слов. Но истинные ценности — не в счётах, а в том, что греет душу. Для Дмитрия семейные реликвии оказались важнее миллионов. И самое главное — любовь, если она настоящая, всегда найдёт путь.
