Я всегда мечтала о внуках. Даже когда мой сын Артём был ещё маленьким, я уже представляла, как буду нянчить его детей, вязать варежки, учить их говорить «бабушка», покупать конфеты и радоваться, глядя, как растёт наше продолжение.
Артём — моя единственная радость. Мой свет в окошке. Мужа я похоронила молодым, одна поднимала сына, отдавала ему все силы, всю душу. Он был смыслом моей жизни. И когда он вырос, окончил институт, устроился на работу и наконец познакомил меня с девушкой — я обрадовалась.
Её звали Ольга. Скромная, трудолюбивая, с добрым сердцем. Стряпала вкусные пироги, держала дом в чистоте, не спорила по пустякам — казалось, лучшей невестки и желать нельзя. Они сыграли свадьбу, жили душа в душу. Артём просто светился от счастья, стал ещё ласковее. Я ликовала.
Но через пару лет начались неудобные вопросы. «Ну что, скоро внуки?» — интересовались подруги, соседки, даже бывшие коллеги. Я отшучивалась. Потом не выдержала и спросила сына напрямую. Артём ответил честно: у Оли проблемы по женской части. Детей, скорее всего, не будет.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Не будет внуков? Значит, наш род прервётся? Для чего тогда я жила, для чего боролась, если всё закончится на моём сыне?
Артём воспринял это спокойно. Говорил, что любит Олю, что семья — не только дети, что они счастливы просто быть вместе. А я… я не могла с этим смириться. Для меня это было поражением. И постепенно я развязала в их доме настоящую войну.
Я копала под Ольгу исподтишка. Нашептывала сыну, что она якобы плохо о нём заботится. Сравнивала с другими, кто «плодится как кролики». Устроила скандал, когда узнала, что они хотят взять ребёнка из детдома. Кричала, что чужая кровь — не родня, что только своя плоть и кровь имеет значение.
Артём молчал. Пока однажды не собрал вещи, подал на развод и уехал в съёмную квартиру. Со мной он перестал общаться. Я осталась одна.
Прошли месяцы. Я жила как в забытьи. Ни звонков, ни вестей. Потом соседка обмолвилась, что Оля всё-таки удочерила девочку. Её назвали Аней.
А потом позвонил Артём. Голос был ровным, без прежней обиды. Он предложил встретиться. Мы долго сидели молча. Потом он сказал, что вернулся к Оле. Что они снова вместе. Что у него теперь есть дочь.
Я не знала, что ответить. Сжала гу— Она называет меня папой, — сказал он, и в его голосе дрогнули слёзы.
