«Я разрешила сыну с семьёй пожить у меня. А теперь сама ютится в съёмной квартире, пока в моей живёт бывшая невестка с новым мужчиной…»
— На последнем совещании директор даже не стал выбирать слова: «Варианта два — либо ищите новую работу, либо молитесь на удачу», — с горечью произнесла Ольга, тяжело опуская сумку на стол. — Я всё понимаю… только где сейчас эту работу взять?
Она вошла в кабинет с каменным лицом. Внутри всё сжималось от тревоги. Фирма тонула — это было ясно, но оставалась слабая надежда, что как-нибудь выкрутятся. А теперь — приговор. Работа была ей жизненно необходима: двое детей, алиментов нет, родители — пожилые, сами едва сводят концы с концами.
Резюме она разослала во все концы, обзванивала знакомых, дни напролёт штурмовала сайты с вакансиями. Иногда шутила с коллегами: «Сейчас все наши мысли — только о том, где бы ещё подработать». Кто-то уже успел пристроиться, кто-то пропал в неизвестности.
— Если совсем припрет — приходи в наш супермаркет, — бросила ей знакомая из бухгалтерии. — Платят нормально, график свободный. Я тебя устрою.
Раньше такие слова вызывали у Ольги тоску. Теперь — хоть какая-то соломинка.
Тяжёлые мысли прервал тихий всхлип. Ольга обернулась: у окна стояла Валентина Петровна — бухгалтер с сорокалетним стажем, всегда сдержанная, никогда не жаловавшаяся.
— Валентина Петровна, что случилось? — Ольга вскочила. — Вы из-за сокращений? Да вы ж на пенсии, вам переживать меньше всех. Сейчас чайку заварю, у меня пирожки остались. Посидим, поговорим.
— Видно, мне на заслуженный отдых — у теплотрассы, — с горькой усмешкой выдохнула пожилая женщина.
— Как у теплотрассы?! У вас же квартира, сын взрослый…
— Квартира-то есть, да не для меня. Теперь снимаю угол. Тридцать тысяч в месяц — ещё спасибо, что так дёшево.
Оказалось, у Валентины Петровны была двушка, которую она с сыном приватизировала ещё в девяностых. После его свадьбы пустила молодых к себе, а дальше — понеслось. Невестка забеременела, её прописали, потом прописали ребёнка. Свекровь терпела скандалы, крики, сын ночевал у друзей. Всё списывали на «гормоны» невестки, на «трудный период».
Через год — вторая беременность.
— Не выдержала. Съехала, — прошептала Валентина Петровна. — Сняла комнату. Думала — ненадолго.
Но «ненадолго» затянулось на годы. В прошлом году пришла с подарками — а на двери список должников по её квартире. Долг — больше трёхсот тысяч.
— А мы-то тут при чём? — удивилась невестка. — Квартира ваша, вот вы и платите!
Сын только развёл руками: «Денег нет». Все накопления Валентина Петровна отдала, подписала соглашение — будет выплачивать долг четыре года.
— Я даже не жаловалась… — голос её задрожал. — Только звонила иногда. Спрашивала про внуков. Он говорил — всё хорошо. А потом случайно встретила соседку. Та рассказала: сын развёлся. Уже год как. А в квартире — бывшая невестка с новым мужем. И снова беременна.
— И сын что?
— А он сказал: «У меня новая семья. А там дети. Я их выгонять не могу». Меня — мог.
Теперь Валентина Петровна платит за квартиру, в которой живут чужие люди. Пенсии едва хватает на лекарства и аренду. Сбережений нет. Помощи — тоже.
— Я понимаю, ей некуда уходить… но почему я должна скитаться, пока она с любовником в моём доме живёт? — голос её сорвался. — Почему сын даже не заступился?
Ольга молчала. Что можно ответить, когда родной ребёнок вычеркивает мать из своей жизни?
— А вы… к адвокату обращались? — осторожно спросила она.
— И что? Она там прописана. А дети? Разве суд выгонит мать с малышами? Всё по закону.
В этом и была вся трагедия. Всё «по закону» — и ни капли по-человечески.
Той ночью Ольга долго ворочалась. Перед глазами стояла сгорбленная фигура Валентины Петровны и её слова: «Хоть бы раз пожить, как человек».
Где та грань, за которой семья перестаёт быть семьёй? Когда сын решает, что мать — просто старуха, которая «всё стерпит»?
Может, когда перестаёшь звонить? Когда удобнее считать, что у родителей «всё хорошо»?
Теперь Валентина Петровна платит не только за квартиру. Она расплачивается за доверие, за доброту, за желание помочь. И остаётся один вопрос:
Что делать, если мать отдала всё — и осталась ни с чем?