Жарким июльским днём Татьяна Семёновна с самого утра наводила порядок: мыла окна, выколачивала ковры и не забывала напомнить дочери, что пора бы навестить бабушку в деревне – укроп уже перерастает. Анна отнекивалась: то работа, то малыши, то дела, но мать стояла на своём, как обычно.
– Скоро и осень наступит, а вы всё в душной Москве сидите! – возмущённо кричала она в трубку. – Огурцы перезреют, помидоры сгниют, а вы всё в своих телефонах копаетесь!
В итоге договорились: приедут в субботу, помогут по хозяйству, а вечером чайку попьют, отдохнут.
Иван학ск не горел желанием ехать. Прошлый визит окончился неприятным инцидентом, который он до сих пор вспоминал с досадой. Тогда он просто попросил немного колбасы к картошке – а тёща буквально вырвала её у него из рук. Так резко, что он даже растерялся.
В назначенный день они выехали на рассвете. Справлялись быстро: грядки пропололи, укроп собрали, веники связали. Казалось, теперь можно и отдохнуть. Иван принял душ, зашёл на кухню. Анна с матерью накрывали на стол. Ароматный борщ так и манил. Чтобы не мешать, он открыл холодильник, достал палку сервелата, хотел отрезать ломтик – и тут…
– Положи на место! – как ножом, рубанула Татьяна Семёновна.
Колбаса мгновенно вернулась обратно. Иван замер, словно вкопанный.
– Мам, что происходит? – растерянно спросила Анна.
– Колбаса – только на завтрак! А сейчас борщ. Не перебивай аппетит! – отрезала тёща.
Иван сел за стол, попробовал борщ, но мясо там едва чувствовалось. Попросил хотя бы кусочек колбасы – но снова получил отказ.
– Да что вы к ней привязались? – всплеснула руками Татьяна Семёновна. – Вы уже полпалки сожрали! Знаете, сколько она сейчас стоит? Я её купила на неделю!
Иван отодвинул тарелку. Аппетит пропал окончательно. Он вышел во двор, лёг на гамак и уставился в небо. Позже Анна подошла к нему.
– Поедем домой. Я больше не могу. Здесь за каждым куском хлеба следят, будто я последний кусок у семьи ворую.
– Магазина же тут нет, – оправдывалась Анна. – Только раз в неделю приезжает автолавка.
– Надо было продукты везти, а не виноград да персики! – хмыкнул Иван. – Завтра уезжаю. Потом за тобой вернусь. Без мяса я долго не продержусь.
– Поедем вместе, – твёрдо сказала Анна.
Так они и сделали. Анна соврала матери, что у Ивана срочный вызов на работу. Тёща провожала их недовольным взглядом.
Прошёл почти год. В деревню они больше не ездили. Зато сама Татьяна Семёновна навещала их регулярно. И что удивительно – в их холодильнике вела себя как дома: брала, что хотела, даже не спрашивая. Иван смеялся:
– Смотри, колбаса! Значит, тут уже можно?..
Но весной снова начались звонки:
– Ну когда приедете? Картошку сажать надо!
Сперва Иван отказывался, но Анна предложила хитрость:
– Купим с собой продуктов. Чтобы мама не считала, кто сколько съел.
С условием, что по дороге заедут в магазин, Иван согласился. И вот они снова стояли на пороге старого дома – с полными сумками.
– Опять фрукты везеёте? – буркнула Татьяна Семёновна, но, заглянув в пакеты, увидела сырокопчёную колбасу, курицу, сыр и замолчала.
– Чтобы вы не беспокоились, сколько я съем, – усмехнулся Иван.
Тёща фыркнула, но промолчала. Позже, на кухне, она шепнула дочери:
– Хорошо, когда с продуктами приезжаете. И мне легче, и вам спокойнее.
Анна молча кивнула. Было и смешно, и досадно. Но главное – теперь Иван снова соглашался ехать в деревню. Пусть с полными сумками. Зато без ссор и упрёков. А это, как оказалось, и есть настоящее семейное согласие.
