Мне 67. Я живу одна в Нижнем Новгороде, в старенькой “двушке”, где раньше гремел детский смех, пахло блинами, по вечерам играло радио, а в прихожей вечно валялись чьи-то валенки и рюкзаки. Теперь тут тихо. Так тихо, что иногда кажется — даже часы на кухне бьются тише. Муж ушёл пять лет назад. Дети выросли. И осталась я одна. По-настоящему одна. Не “вот скучаю иногда”, а так, что даже эхо в пустой квартире звенит по-особенному.
Работаю я до сих пор. Не из-за денег — пенсия хоть и скромная, но хватает. Просто работа — единственное, что не даёт совсем потерять рассудок. От этих четырёх стен. От вечного борща в холодильнике, который приходится есть три дня. От телевизора, бубнящего в пустоту.
Увлечений у меня нет. И честно — искать их как-то неохота. Казалось, в моём возрасте уже поздно начинать что-то новое. Сын живёт за городом в трёхэтажном доме, трое внуков. Предлагала: “Возьмите меня, буду с детишками возиться, по хозяйству помогать”. Но невестка мягко сказала “нет” — мол, тяжело поколениям под одной крышей уживаться. Не осуждаю. Молодёжь сейчас другая, им своё пространство нужно.
Дочь в Москве, двое ребятишек, карьера. Ко мне добрая, зовёт в гости, пироги печёт, слушает мои старушечьи истории. Но жить вместе… “Мама, тебе же спокойнее в своей берлоге”, — говорит. И правда — у них шумно, вечно кто-то бегает, кричит. Но когда уезжаю от них обратно в тишину — будто в прорубь окунаешься. Холодно и пусто.
Думала: может, так и надо? Что старость — это про одиночество? Но потом будто пелена упала — поняла, что это не про возраст, а про то, что жизнь куда-то ускользнула.
Психолог в поликлинике (ходила на всякий случай) сказал мудрую вещь: “В 67 вы не бабка на лавочке, а человек, который просто заблудился”. Объяснил, что когда даже желания что-то пробовать нет — это тревожный звоночек. Посоветовал искать бесплатные клубы для пенсионеров, записаться хоть на курсы вязания, даже если никогда не держала спиц в руках.
Задумалась. А ведь правда — сколько раз проходила мимо Народного университета с афишами? Сколько книг откладывала “на потом”? Наверняка есть же такие же одинокие тёти, как я, сидят по углам и думают, что жизнь прошла…
Страшно? Ещё как. Но хуже — смириться. Обещала себе: начну с малого. Дойду до парка, куплю мороженое, как в молодости. Зайду в соседний ДК — там, каконалина посещает. А может, завтра разговорюсь с бабушкой на лавочке. Вдруг у неё такая же история?
Дети… Они есть. Любят. Звонят, хотя бы раз в неделю. Это ведь тоже счастье. Просто жизнь теперь другая. И мне нужно научиться в ней жить — не в прошлом, а здесь и сейчас.
Мне 67. Я дышу. Утро начинается не с тоски, а с нового дня. И если сегодня сделаю хотя бы один шаг — уже победа. Хотя бы до подъезда выйду, вдохну свежий воздух. А там — глядишь, и до сквера дойду, где старушки в карты играют. Вдруг и меня в компанию возьмут?