Вот знаешь, мне уже шестьдесят один. С мужем рука об руку прошли больше сорока лет — и нужду, и достаток, и слёзы, и смех. Всё было. А сейчас, на склоне лет, осталась одна мечта — понянчить внуков. Услышать детский топот, разглядеть в них черты сына или дочки, прижать к себе, согреть, отдать всё это мое материнское тепло… Но, похоже, мечте так и не суждено сбыться.
Наш сын Дмитрий — ему тридцать пять — умница, ведущий программист в крупной зарубежной фирме. Зарплата приличная, купил шикарную трёшку в центре Москвы, теперь копит на машину мечты. Помогает нам — и деньгами, и поддержкой. Гордимся им. Но стоит только заикнуться про семью — отмахивается, будто от назойливого комара.
«Мама, я живу для себя. Жениться и заводить детей не планирую», — отрезал он как-то в свой день рождения, когда я, дура, опять завела разговор о внуках.
Тут у меня аж в глазах потемнело. Сердце сжалось. Муж пытался успокоить — мол, всё ещё может быть. Но я-то чувствую — не изменится. Слишком крепко он держится за свою свободу и удобства.
Но ведь и Лена, наша дочь, пошла той же дорогой. А казалось, такая домашняя, чуткая с детства… Да мы её слова в пятнадцать лет — «не выйду замуж и детей не хочу» — всерьёз и не восприняли. Ну мало ли что подростки болтают?
А теперь ей двадцать девять. Красавица, умница, карьеристка. Четыре года живёт с парнем, а до свадьбы дело не доходит. Я и с ней, и с её молодым разговаривала: мол, может, уже пора? А они только усмехнулись.
«Мам, ты в каком времени застряла? Штамп в паспорте сейчас никому не нужен. Мы и так счастливы».
А как я осторожно заикнулась про детей, она резко так:
«Мам, у меня сейчас карьера. Проекты, встречи, командировки. Мне не до подгузников и бессонных ночей».
Я пыталась объяснить, что время-то идёт, что после тридцати сложнее… Но она и слушать не стала. Сказала, что счастье — не в семье, а в самореализации.
А у меня — будто нож по сердцу. Да я же не чужая, я же мать. Я не требую невозможного — просто хочу печь внукам пироги, читать сказки, вязать им носочки… Но мне даже шанса не оставляют. Они не просто детей не хотят — они отвергают саму идею семьи, того, чему мы с отцом их учили.
Недавно с Леной поругались на всю катушку. Пришла на чай, а я только что с подругой говорила — та хвасталась, что второй раз бабушкой стала, её дочке всего двадцать шесть. А моя… молчит, будто мы с ней чужие.
Не выдержала, высказала всё: что в её возраст у меня уже двое было, что носила их в коляске, ночами не спала — но это и есть настоящее счастье. А она вдруг холодно так:
«Мам, хватит меня с тобой сравнивать. У тебя была своя жизнь, у меня — моя. Я не обязана рожать, чтобы ты чувствовала себя нужной».
Расплакалась я. А она — хлоп дверью. Сижу с остывшим чаем, руки трясутся. Где же я ошиблась? Может, слишком мягкой была? Или наоборот — давила? Где упустила своих детей?
Все подруги теперь с внуками возятся, а я к ним хожу, улыбаюсь через силу, а потом возвращаюсь в тихую квартиру. Ни смеха, ни игрушек, ни детских ручонок, тянущихся ко мне с криком: «Бабуля!».
Сын в своей берлоге среди компьютеров и графиков засел. Дочь за ноутбуком хоронится, делает вид, что всё под контролем. А я одна — с пустым сердцем да глупой надеждой. Может, ещё не всё потеряно?
Может, поймут они однажды… Что все эти деньги, карьера, статусы — пыль. А вот внук, который шепчет тебе на ушко «я тебя люблю» — это навечно. Это останется, когда всё остальное пройдёт.
Но время-то идёт. И я всё чаще боюсь, что мой «поезд» под названием «бабушка» так и не прибудет…