Сергей Петрович был закоренелым холостяком. Жил себе поживал, одиночество не угнетало. Трудился как вол в упряжке, работу свою боготворил. Во всем любил порядок, делал идеально. А сколько барышень ни встречал — своей половинки так и не нашел.
В конце июля Сергей Петрович решил в отпуск махнуть — на юг, подальше от цивилизации. Уставший, залез в интернет, дал объявление.
Отозвалась женщина из станицы с двумя детьми. До моря — минут двадцать пешком, зато тишь да благодать. Отдельная комната, а за продукты — домашняя еда. Соблазнился.
Добрался без приключений, навигатор не подвел. Дом старый, но ухоженный, комната уютная, а хозяйка — Алевтина Максимовна — приветливая. Во дворе носилась мелкая собачонка, той-терьер. В саду зрели фрукты, а дети, лет девяти-десяти, копошились по хозяйству.
Хозяйка не донимала, спрашивала, что приготовить, угощала клубникой и мило улыбалась. Сергей Петрович дни напролет проводил на море — плавал, лазил по скалам, фотографировал да переписывался со старым другом в ВК.
Раз задумался: откуда у женщины под пятьдесят дети такие маленькие? Думал-думал да и спросил.
— Алевтина Максимовна, это ваши внуки?
— Нет, — ответила она, — сын и дочь, просто поздние. Семьи не сложилось, замуж не вышла, вот и решила детей родить. Да и не старая я еще, всего-то сорок восемь.
Пока говорили, разглядел Сергей Петрович хозяйку — приятная, мягкая, улыбчивая. Да и имя нравилось — Алевтина, Алёнка. Мать его так звали. А пахло от нее клубникой да теплым хлебом.
Молодое вино оказалось на удивление вкусным, вечера — теплыми, а небо — усыпанным звездами. Оба не кривлялись — взрослые люди. Днем вели себя прилично, а ночью Сергей Петрович тихо пробирался к Алёнке, а под утро крался обратно. Детей-то будить негоже.
Пес, кстати, на гостя даже не лаял — только хитровато поглядывал, будто все понимал. Хороший пёс, экономный — съедал пару ложек каши, но двор охранял исправно. Звали его Архипом.
Вскоре Архип стал ходить с Сергеем Петровичем на море, даже плавал. Вылезет, отряхнется, на солнышке обсохнет — и домой бежит раньше хозяина. А тот — следом.
Но однажды пёс не пришел. Сергей Петрович забеспокоился — звал, кричал, расклеил десяток объявлений. Пропала собака — непонятно куда.
Соседка-старушка намекнула: мол, приезжие, те, что снимают дом на краю станицы, могли утащить. Сергей Петрович пошел туда. Оказалось, они уже уехали — с маленькой собачкой, час назад, в сторону трассы.
Он сел в машину и помчался вдогонку. Нагнал километров через восемьдесят, перегородил дорогу. Из джипа вылезли две девицы — молодые, наглые.
— Эй, машину убери! Ездить не умеешь! Сейчас полицию вызовем!
— Вызывайте, — сказал Сергей Петрович, — только сначала собаку верните.
— Ой, прям, разошёлся, — фыркнула та, что повыше. — Она бездомная, мы ее спасаем.
— Не бездомная, — ответил он. — У нее семья есть. Не ваша это собака.
— Да пошел ты! — завизжала вторая. — Не уберешь машину — стекла побьем!
Сергей Петрович обошел их и позвал: «Архип! Архипка!» Пёс залаял, запрыгал по сиденьям, рвался к нему. Девки вцепились в Сергея Петровича, ругались матом, пытались драться. Он растерялся — бить же женщин нельзя.
Выручил подъехавший гаишник — пузатый, потный, кряхтящий. Прикрывая уши от визга, лейтенант взял Архипа на руки.
— Тихо все! Чья собака к кому пойдет, та ее и заберет. Документов ведь ни у кого нет.
— Бантик! Пусик! — защебетали девицы, доставая колбасу. — Иди к нам, в машинку иди!
— Поехали, Архип, домой, — сказал Сергей Петрович.
Гаишник поставил пса на землю. Архип рванул к Сергею Петровичу, виляя хвостом и громко лая.
— Ну вот, разобрались, — вздохнул гаишник.
— Нет, это наша собака! — закричали девицы. — Не имеете права ее забирать! Мы вашему начальству пожалуемся! Мы ее от самовыгула спасли!
Гаишник покраснел.
— Вот что, спасительницы. Или по-хорошему уезжаете, или сейчас проверим страховку, аптечку, огнетушитель, знак аварийной остановки. И все таблетки в аптечке пересчитаю. Машина у вас грязная, да и на предмет угона пробить надо. А компьютер только на базе…
Джип исчез моментально.
Сергей Петрович пожал гаишнику руку.
— Спасибо, офицер.
— Да не за что. У меня самого такой кобель. Гавкун, трусишка и хитрец. Зимой в комбезе ходит, мерзляка. Хорошая порода, преданная. Да и размер удобный. Ну удачи. Не нарушайте.
Сергей Петрович сел в машину. Архип устроился у него на коленях — маленький, теплый, шерстка как бархат. На душе стало так спокойно, давно уже так не было.
Дорога ровная, машина урчит, пес славный. И среди этого уюта вдруг взгрустнулось: скоро уезжать. В пустой квартире никто не ждет.
Промелькнула мысль: развернуться и забрать Архипа с собой. Да чего там — пара футболок, трусы да треники. Вздохнул, отметил эту мысль и поехал к Алевтине.
Оставшаяся неделя выдалась дождливой. Но Сергей Петрович все равно ходил купаться. И Архип с ним. Ночью он пробирался к Алёнке, а по утрам все чаще грустил.
В день отъезда светило солнце. Сергей Петрович собрал вещи с вечера. Подарил Алевтине сувенир, попрощался, оставил номер телефона и сел за руль.
Разгонялся постепенно, думая, что отпуск и отпускной роман закончились, пора возвращаться к обычной жизни. Уже выехал на асфальт — и вдруг заметил, что за машиной бежит Архип.
Сергей Петрович прибавил газу. Пес побежал быстрее. Разогнался ещеАрхип отставал, отставал, и вдруг Сергей Петрович резко нажал на тормоз, вышел из машины и распахнул дверь — пускай едет домой вместе с ним.