«Сын не приехал, потому что невестка не пустила»: Она сказала, что мы вечно тянем из него деньги и что наша изба ей даром не нужна
— Ну вот, опять не приедет… — горько вздыхает Людмила Петровна. — С Виктором Петровичем мы уже даже не переживаем, смирились. Всё по одной схеме: сначала обещает, потом — тишина.
— В чём дело на сей раз? — интересуюсь я. — Опять невестка запретила? Кажется, у вас с ней отношения не сложились…
— Возможно, и запретила. Хотя сын прямо не говорит, что это её воля. Но и так ясно… Раньше навещал чаще. Теперь — ни разу. Она придумала, как его привязать. Теперь крышу, наверное, будем латать с наёмными мужиками — сынок, видите ли, не может вырваться даже на сутки, — с обидой в голосе говорит Людмила.
Речь о её сорокалетнем сыне Дмитрии. Уехал он из родной деревни лет пятнадцать назад, устроился в губернском городе, работает мастером на СТО. Раньше сам всё чинил, теперь только присматривает. Женился там, квартиру приобрёл. Всё своими силами. Жену, Светлану, нашёл поздно — оба были уже не первой молодости.
— До него она ни с кем серьёзно не встречалась, — продолжает Людмила. — И я понимаю почему. Характер — хоть святых выноси. С первого дня мы с ней не сошлись. Я старалась, честное слово. Но она… будто сразу решила, что я ей враг.
— Разок слышала её по телефону, — вставляет соседка, — так она даже в «здравствуйте» издевку вкладывает. Не пойму, чем сын так очарован.
Светлана с родителями Дмитрия почти не общается. Раз в год, по её высочайшему соизволению, он может к ним заглянуть. И то — без неё. В этом году Дмитрий обещал приехать в мае — помочь с крышей. Билеты купил. Но невестка, как выяснилось, всё расстроила.
— Она в положении, — с досадой говорит Людмила. — Теперь, видите ли, её одну оставлять нельзя. Хотя женщина взрослая, медсестра, чего ей бояться? Уже две недели капает ему на мозги. Сперва он отнекивался, но потом…
— И как это выглядит? — хмурится Виктор Петрович. — Он что, за ручку её на работу водит? У неё же родители рядом — пусть помогают. Почему он должен ради неё от всех отказываться?
— Вот именно, — подхватывает Людмила. — Уверена: её мать тут как тут. Мол, не отпускай, а то вернётся — и развод. Её младшая сестра, кстати, так и осталась с ребёнком на шее у родителей.
— Но Дмитрий же не такой, — возражаю я. — Он человек совестливый. Да и почему бы им вместе не приехать?
— Да бросьте! — машет рукой Людмила. — Светлана ни за что с ним не поедет. Виктор Петрович разок ей позвонил — так она устроила такую сцену, что он велел мне вообще сыну не звонить. Бесполезно.
— Что она ему сказала?
— Что мы вечно тянем из него деньги. Что не даём ему жить своей жизнью. Что у неё уже нет сил с нами бороться. Что отпуск он должен проводить с женой и ребёнком, а не «потакать прихотям стариков». И что наша изба ей даром не нужна, оставьте её себе.
— Наглость-то какая! А сын?
— Говорит, что ни при чём. Что не хочет ссор. Что переживает за её состояние. Я всё понимаю. Но ведь это несправедливо. Мы его подняли, всем обеспечили. А теперь он даже на день не может вырваться?
Виктор Петрович не выдержал. Сгоряча заявил сыну, что больше ждать не станет — наймёт рабочих, сам всё сделает. А тот пусть сидит с женой, раз она теперь для него дороже родных.
— Только ведь он не понимает, — тихо говорит Людмила. — Жён может быть много… А родители — одни. И жить вечно они не будут…
