— Ну вот, опять не приедет… — с грустью вздыхает Галина Петровна. — Мы с супругом уже и не переживаем, смирились. История повторяется: обещают, а потом — тишина.
— В чём дело на этот раз? — интересуюсь я. — Опять невестка запретила? Кажется, у вас с ней никогда особой теплоты не было…
— Может, и запретила. Хотя сын напрямую и не говорит, что это её воля. Но всё ясно… Раньше хоть изредка навещал. Теперь — забыл дорогу. Она знает, как его держать. Даже крышу теперь, видимо, чинить будем с посторонними — сыну, оказывается, и дня вырвать нельзя, — сдерживая обиду, поясняет Галина.
Речь о её сорокалетнем сыне Дмитрии. Покинул родную деревню десять лет назад, устроился в городе, стал автомехаником. Раньше сам всё чинил, теперь только командует. Женился, купил квартиру. Всё сам. Супругу, Алевтину, встретил поздно — оба были уже не молоды.
— До него у неё серьёзных отношений не было, — продолжает Галина Петровна. — И я понимаю почему. Характер — хоть святых выноси. С первого же дня между нами стена выросла. Я пыталась наладить контакт, честное слово. Но она… будто сразу решила, что я ей враг.
— Я как-то слышала её по телефону, — вставляет соседка, — так будто не разговаривает, а издевается. Не пойму, что Дмитрий в ней нашёл.
Алевтина избегает общения с его родителями. Раз в год, с её высочайшего позволения, он может их навестить. И то — без неё. В этом году Дмитрий обещал приехать весной — помочь с крышей. Билеты купил. Но невестка, как выяснилось, всё переиначила.
— Она беременна, — с досадой говорит Галина. — Теперь, видите ли, её одну оставить нельзя. Хотя женщина взрослая, медсестра — чего ей бояться? Две недели ему мозги выносила. Сперва он отнекивался, потом сдался…
— И что, он ей и на работу руку подаёт? — негодует муж Галины. — У неё же родители рядом — пусть помогают. Почему он должен ради неё от всего отказываться?
— Именно! — кивает Галина Петровна. — Я уверена: её мать тут как тут подстрекает. Мол, не отпускай, а то вернётся — и разводом закончится. Её младшая дочь, между прочим, так и осталась с ребёнком на шее. Теперь у родителей доживает.
— Но Дмитрий ведь не такой, — замечаю я. — Он человек слова. Да и почему бы им вместе не приехать?
— Да ты что! — машет рукой Галина. — Алевтина с ним ни за что не поедет. Мой муж как-то ей позвонил — так она такую истерику закатила, что он велел мне больше сыну не звонить. Бесполезно.
— А что она ему сказала?
— Что мы вечно что-то от него хотим. Что тянем его из семьи. Что у неё больше нет сил с нами бороться. Что отпуск надо проводить с женой и ребёнком, а не «потакать капризам стариков». И что наш дом ей даром не нужен — пусть себе оставляют.
— Наглость несусветная! А сын?
— Говорит, он ни при чём. Что конфликтовать не хочет. Что переживает за беременность. Я всё понимаю. Но где справедливость? Мы его вырастили, всё для него делали. А теперь он и на день приехать не может?
Муж Галины не выдержал. В сердцах заявил сыну, что больше ждать не станет — на— Найдём рабочих, сами справимся, а ты живи как знаешь, раз твоя жена стала важнее родной матери.
