«Муж привёл любовницу в наш дом, пока мы с сыном лежали в больнице»: я ждала поддержки от родных — но услышала только обвинения
Никогда не думала, что предательство способно разбить мою жизнь на «вчера» и «сегодня». Мы прожили с Сергеем пять лет, и казалось, что это только начало. Всё было, как в сказке: улыбки, букеты сирени, прогулки по набережной Даниила Московского. Потом — белое платье, кольца, слезы счастья. А через год родился наш Ванюша, долгожданный, хоть и раньше срока.
Малыш часто болел, врачи разводили руками. «Иммунитет слабый, берегите», — говорили. Я оставила работу — садик был под запретом. Сергей тогда сказал:
— Зарплаты в «Газпроме» хватит. Сиди с сыном. Когда пойдёт в школу — решим.
Я верила ему. Он казался опорой. Жили, как все: он — в офисе, я — у плиты и детских микстур. Иногда выбирались к родителям в Подмосковье, ездили на шашлыки. Бабушки помогали, хоть и уставали после смен в поликлинике.
Пандемия всё изменила. Муж заперся в кабинете, стал злым. Кричал из-за немытой чашки, срывался на Ване. Я оправдывала: стресс, кризис, страхи. Потом он вернулся на работу, даже просил прощения.
А Ваня снова слег с бронхитом. Две недели в Первом меде. Сергей звонил, но не приехал ни разу. Его мать, Лидия Павловна, буркнула:
— Мужику в инфекционке делать нечего. Пусть деньги зарабатывает.
Я молчала. Разве могла спорить с тем, кто оплачивал наши палаты?
Дома встретили нас с сыном вымытые полы и запах хлорки. «Наверное, Мария из агентства приходила», — подумала я. Сергей помог разобрать сумки, заказал пельмени из «Теремка». Казалось, жизнь налаживается.
Вечером в стиралке нашла свой халат. Странно — я его не замачивала. В голове мелькнуло: «Забыла».
На следующий день на лавочке у подъезда встретила Аллу, соседку. Наши дети играли в песочнице, а она вдруг сказала, потупив взгляд:
— Любишь ты меня или нет, а сказать должна. Видела твоего мужа с какой-то блондинкой. В лифте ехали, на твой этаж вышли.
Сначала не поняла. Потом вспомнила халат, блестящий унитаз, новое постельное. И будто лёд по спине.
Когда Сергей вернулся, я спросила прямо:
— Ты приводил сюда другую? Пока мы с твоим ребёнком задыхались от кашля?
Он посмотрел в окно. Ответ был ясен. Я схотела Ване и уехала к маме в Люберцы. Телефон взрывался — я выключила.
Через день раздался звонок от матери. Я ждала её гнева на Сергея, но услышала:
— Не торопись с выводами. Все мужчины грешат. Подумай о Ване — он без отца останется.
А свёкруха, Лидия Павловна, вовсе приперлась на детскую площадку:
— Ты что, святая? Да он тебя на «Мерседесе» возил, квартиру в ипотеку выплатил! Нашла из-за чего драму разводить!
Я молча собрала игрушки. Её слова висели в воздухе:
— После родов в замызганных халатах ходила, как с— Конечно, сбежал к молодой, — зло бросила она мне вслед, а я крепче сжала Ванину руку, понимая, что иногда прощение — это предательство самой себя.
