**Дневник.**
Сегодня я поняла: хватит. С меня довольно.
Я ведь не робот, не вечный двигатель. Я просто живая женщина, со своими болями, усталостью, слабостями. Но почему-то мой муж Алексей и сын Степан уверены, будто суп в кастрюле варится сам, а продукты материализуются в холодильнике по волшебству. А если я вдруг не в духе — ну, само пройдёт.
Сегодня был кошмарный день. На работе аврал, начальник орал, будто на пожаре, а вечером — неизбежный поход в «Пятёрочку», потому что дома — два здоровых мужика, которые даже хлеба купить не догадаются. Алексей — под метр девяносто, спортивный, после работы умирает «от усталости» на диване. Степан — в свои шестнадцать уже выше меня на голову, хоккеист, ест за троих.
Я шла, согнувшись под тяжестью пакетов, будто мул под поклажей. Голова раскалывалась, в висках стучало. Но ведь если не я — то кто?
Дома — типичная картина. Алексей уткнулся в телефон, даже не обернулся. Степан — на тренировке. Я рухнула на кровать, глотнула цитрамона, закрыла глаза. Хотя бы пять минут покоя…
Но нет, надо вставать, кормить «голодающих». Быстро сварила гречку с котлетами, накрошила огурцов с укропом. Не ресторан, конечно, но сытно.
Степан явился к ужину. Я позвала их за стол. И тут же пожалела.
— Опять котлеты? — скривился Алексей. — Можно было что-то посвежее сделать.
— А я блинчиков хотел, — буркнул Степан, ковыряя вилкой в тарелке.
Ни «спасибо», ни «как ты?». Они же видели, как я еле волоку сумки. Слышали, как я скриплю зубами от мигрени. Но их заботит только одно: их величествам не угодили.
И в этот момент во мне что-то сломалось. Я отложила вилку.
— Не нравится? Не ешьте. С сегодняшнего дня — новые правила. Я не прислуга. Хочешь блинчиков — пеки. Хочешь суп — вари. Я больше не таскаю пакеты в одиночку. Раз в неделю — все идём в магазин. Кто-то моет посуду, кто-то пылесосит. Грязные футболки на полу — ваши проблемы.
Я встала, поправила хвост.
— Я иду в душ. Посуду моет тот, кто хочет завтрака. Если к утру кухня грязная — утренний чай отменяется. Всё. Спокойной ночи.
За моей спиной — гробовая тишина. Даже телефон Алексей отложил. Наверное, впервые за десять лет они задумались.
И знаете что? Мне не стыдно. Только легко. Потому что иногда, чтобы тебя услышали, надо не шептать, а сказать так, чтобы стены задрожали. Без намёков. Без извинений.
