Меня зовут Анастасия. Неделю назад мой брат, Дмитрий, неожиданно пришёл ко мне в дом под Костромой после многих лет молчания. Он протянул мне тяжёлую коробку с деньгами — всё, что удалось скопить за жизнь, — и ушёл, оставив меня в растерянности. Эти купчие словно жгут ладони, а его печальная судьба не даёт покоя. Теперь я мучаюсь: отдать деньги его жене и дочери, которые от него отвернулись, или оставить себе? Душа рвётся к правде, но страх и сомнения гложут меня. Как поступить, когда прошлое болит, а честность требует своего?
Говорят, в деревнях все живут как одна семья. Но жизнь показала иное. Молодёжь рвётся в города, бросая корни. Я, младшая в семье, осталась с родителями. Старшая сестра, Ольга, выскочила замуж и укатила в Москву. Вечно ворчала, что мы с Димой ей мешали, и после отъезда будто в воду канула. Так и поняла: деревенское братство — красивая сказка.
Дмитрий же был другим. Не книжный ум, но золотые руки и весёлый нрав. Душа компании, мастер на все руки. Любил его за прямоту. Женился на девушке из соседней деревни, Татьяне, да переехал к ней. Работал на лесопилке, вкалывал до седьмого пота, но денег вечно не хватало. Татьяна с роднёй жили скупо, и брату приходилось крутиться. Когда я выходила за Петра, его не было — уехал на вахту в Сибирь. Жена тогда ждала ребёнка, и я понимала его выбор. Но обида всё равно сидела где-то глубоко.
Шли годы. Я растила с Петром двоих детей, хлопотала по хозяйству. Дмитрий мыкался по стройкам, присылал Татьяне деньги на дом. Племянница Настя подрастала, но невестка к нам её не привозила. Связь с братом оборвалась, и я смирилась, что ещё один родной человек растворился вдали. Хорошо хоть с Петром жили душа в душу — это и держало.
Всё перевернулось, когда Дмитрий вдруг позвонил. Голос дрожал: признался, что полюбил другую и не может больше лгать жене. Оставил Татьяне сбережения, пообещал платить на Настю, но уходит. Мне было горько, но его честность вызывала уважение. Татьяна после этого отрезала все связи, не пускала родителей к внучке. Старики плакали, но сделать ничего не могли.
А неделю назад Дмитрий стоял на моём пороге. Едва узнала: лицо, изъеденное морщинами и ветром, говорило о тяжёлой жизни. Но улыбался по-старому, шутил. Лишь в глазах — пустота. Рассказал, что его новая любовь умерла от рака. Детей не было. Татьяна захлопнула перед ним дверь, а Настя сказала, что чужого ей не надо. Брат пришёл проститься, чувствуя конец. Сунул мне коробку — 2 миллиона рублей, весь его жизненный труд. «Мне уже не надо, а вам пригодится», — бросил и ушёл, не сказав куда.
Сижу, смотрю на эти деньги, а они — как раскалённые угли. Дмитрий выбрал меня, но разве не от безысходности? Эти купюры — его боль, его расплата. Настя уже большая, но разве не имеет права на часть? Или Татьяна, которая тянула её одна? Видеть их не хочу — невестка всегда была как лёд, а племянница отца предала. Но брат учил меня честности — значит, надо сказать правду. А вдруг он передумал бы?
С Петром эти деньги — находка: крышу перекрыть, детям помочь. Вернуть некому. Но мысль, что присвою их, не даёт покоя. Что делать? Пойти к Татьяне и нарваться на скандал? Или оставить, раз брат сам решил? Совесть рвётся на части, а его уход оставил пустоту. Может, кто-то проходил через такое? Как быть честным, когда правда может всё разрушить? Надеюсь, найду ответ, но пока ноша эта давит, как камень на груди.
Вот и думаю теперь: семейные узы — то ли родство, то ли привычка. И самое тяжёлое — не выбор, а жить после него.
