Вот так и подходит к концу мой век. Мне уже за пятьдесят, а в руках — лишь горстка воспоминаний да сожалений.
Звали меня Сергей Иванович Морозов. С моей Анной Петровной мы прожили три десятка лет в тихом согласии. Я считал, что всё делаю правильно: день за днём трудился на заводе, приносил домой рубль, а она вела хозяйство да растила наших ребятишек. Работать ей я не разрешал — зачем, когда мужчина в доме есть?
Жили мы ровно, без бурь да страстей, но и без особой радости. Со временем всё стало серым, будто выцветший ситец. Любовь ушла, осталась лишь привычка. Мне казалось, так и должно быть — до того самого вечера в пивной на окраине Нижнего Новгорода.
Там я и повстречал Светлану. Молодая, огненная, глаза — как угольки. На двадцать лет меня моложе. Разговорились, и я, как юноша неразумный, потерял голову. Тайком начали встречаться, а там и роман закрутился.
Через пару месяцев я решил — хватит лжи. Уверовал, будто Светлана — мой шанс начать всё сначала. Пришёл к Анне Петровне, рассказал всё как есть.
Выслушала она меня молча. Ни крика, ни слёз. Только шепнула: «Как скажешь». Тогда я подумал — значит, и ей всё равно. Лишь теперь понимаю, какую рану нанёс.
Развелись быстро. Квартиру на улице Ленина продали. Светлана настояла, чтобы Анне Петровне не досталось ни копейки — мол, новая жизнь, новый путь. Та на свою долю купила крохотную комнатушку в старом доме, а мы с Светланой въехали в двушку у вокзала.
О том, как бывшая будет жить без гроша за душой, я не задумывался. Голова была занята мечтами о счастье.
Сыновья, уже взрослые, от меня отвернулись. Считали предателем — и были правы. Но тогда мне было не до них — Светлана ждала ребёнка.
Когда родился мальчик, такая радость меня охватила! Красивый, здоровый… хоть и ни на меня, ни на Светлану не похож. Друзья перешёптывались, но я не слушал — разве могло что-то омрачить моё счастье?
А потом начался ад. Работал я один, да и дома всё на мне: готовь, стирай, убирай. Светлана же гуляла ночи напролёт, приходила пьяная, кричалу устраивала.
Из-за вечной усталости стал бракоделом — потерял место. Долги копились, как снежный ком. Жизнь превратилась в пытку.
Так прошло три года.
Пока мой брат Мишка не настоял на анализе. Правда оказалась жёстче правосудия: я не был отцом того мальчишки.
Разбежались мы с Светланой в тот же день.
Остался я у разбитого корыта: ни семьи, ни крыши над головой, ни сыновнего прощения. Только стыд да пустота.
Спустя время собрался с духом. Купил конфет, цветов, бутылку «Столичной» — решил к Анне Петровне прийти, в ноги поклониться, попросить прощения.
Но по старому адресу — чужая хозяйка. Анна Петровна давно съехала.
Нашёл её новую квартиру. Постучал — открыл незнакомый мужик. Новый муж.
Оказалось, после развода она курсы бухгалтеров окончила, работу нашла, жизнь наладила. Без меня.
Разок случайно столкнулись в столовой. Я заговорил, про прошлое вспомнил, попросил шанс.
Она взглянула на меня, будто на прохожего, и молча ушла.
Тут-то я и понял всю глубину своей ошибки.
Сейчас мне пятьдесят четыре. Ни дома, ни семьи, ни детей рядом.
Всё, что было дорого, потерял. И виноват в этом только я сам.
Жизнь, бывает, второго шанса не даёт. А предательство собственной души — самое горькое из всех лекарств.
