После 47 лет брака мой муж вдруг заявил, что хочет развестись. Его слова ударили так, что до сих пор отойти не могу.
Мы ведь клялись быть вместе и в горе, и в радости. Прошли бок о бок через болезни, воспитание детей, трудные времена без денег — казалось, всё это только крепче связывало нас. Но в тот обычный осенний вечер один разговор перечеркнул все эти годы.
Я как раз ставила на стол чашки с чаем, когда он спокойно, даже равнодушно сказал:
— Люба, нам надо поговорить.
Меня сразу насторожило — такие фразы редко к добру. Но то, что он выдал дальше, вогнало меня в ступор:
— Я хочу развода.
Мир будто остановился. Пол под ногами поплыл, я уронила ложку, еле выдохнула:
— Ты серьёзно?
Он смотрел на меня так, будто обсуждал, какой телевизор купить, а не крушил нашу жизнь:
— Ну, Люба! Да ладно, ты же сама видела, что между нами давно ничего нет. — Он усмехнулся, и в этой усмешке было что-то ледяное, чужое.
Я онемела. Всё во мне протестовало, а он продолжал, будто заученный текст:
— Мы превратились в двух соседей по квартире. Нет той искры, что раньше была. Я не хочу доживать в этой серости. Хочу почувствовать себя живым. Возможно, даже снова влюбиться.
Как он мог? Как мог так говорить о нашей жизни, о годах, которые для меня были наполнены настоящей любовью?
Перед глазами мелькали картины: как мы строили дачу, как собирались за столом всей семьёй на Новый год, как он сжимал мою руку, когда я рожала нашего старшего… А теперь для него это просто старые фотографии, от которых он хочет избавиться, как от надоевшей вещи.
Я стояла, будто парализованная, не веря, что этот седой мужчина напротив — тот же Серёжа, с которым мы когда-то клялись быть вместе до конца.
— Почему сейчас? — прошептала я. — Почему после стольких лет?
Он лишь пожал плечами:
— Понял: если не сейчас, то никогда. Не хочу на смертном одре жалеть, что не осмелился.
Меня захлестнули ярость и боль. А я? А наши дети, внуки, наш дом, наши общие мечты? Он же не один был в этом браке! Почему теперь только его желания имеют значение?
Но выбор он уже сделал. Это читалось в его глазах — тех самых, в которые я когда-то влюбилась.
Той ночью я не спала. Искала ответ: где мы свернули не туда? Может, в быте и заботах потеряли друг друга? Или я слишком наивно верила, что наша любовь — навсегда?
А может, он просто всегда мечтал о жизни… без меня?
Грудь сжимало, будто обручем. Я чувствовала себя преданной. Выброшенной. Ненужной.
47 лет. Почти полвека. А для него теперь это просто балласт, от которого он спешит избавиться.
Серёжа собрал вещи на следующий день. Уходил, не оглядываясь. А я осталась стоять посреди нашей опустевшей квартиры — той самой, которую мы обустраивали вместе, — и чувствовала, как рушится всё, что я называла домом.
В тишине, прерываемой только моим тяжёлым дыханием, я поняла: теперь придётся учиться жить заново. Одна.
Прошло несколько недель. Потихоньку привыкаю к тишине. Иногда накатывает паника: что делать с домом? Как сказать детям? Как вообще жить дальше?
Но где-то глубоко теплится слабый огонёк надежды. Может, в этом есть смысл? Может, это шанс начать всё сначала — наконец-то подумать о себе, а не только о других?
Пока не знаю. Просто учусь заново дышать.
Что я поняла за это время:
— Никто не обязан любить нас вечно, даже те, кто клялся в вечной верности.
— Наше счастье не должно зависеть от другого человека.
— Даже в браке важно не забывать о себе.
И кто знает… Может, однажды я снова смогу доверять. Хотя бы себе.
