Декретный кошмар: тень прошлого и угроза семейной катастрофы
Декрет для меня, Светланы, стал не отпуском, а настоящим испытанием, которое чуть не развалило наш брак. В тихом городке под Казанью три года с первым ребёнком превратили нашу жизнь с Дмитрием в поле боевых действий. Теперь, когда всё вроде наладилось, муж настаивает на втором, а у меня от одних воспоминаний о тех днях холодеет внутри. Его упрямство грозит вернуть ссоры, слёзы и, возможно, развод. Как спасти себя, не потеряв семью?
Когда родился наш сын Алёша, я была полна розовых надежд. До декрета наша жизнь с Димой казалась сказкой. Два года встречались, потом ещё два жили вместе без печатей в паспорте — и ни одной серьёзной ссоры. Бытовые вопросы решали миром, траты обсуждали, обязанности делили честно. Ребёнка хотели оба, готовились, но реальность оказалась в разы жестче. Дима, мой ласковый и понимающий, вдруг стал чужим, и брак затрещал, как лёд в марте.
Первые месяцы с малышом — ад. Я, зелёная мамаша, не знала, как успокоить плач, колики, как выжить без сна. Вся жизнь вертелась вокруг Алёши, а Дима будто не замечал. Для него я просто “кормила ребёнка раз в три часа и давала соску”, а значит, “целый день свободна”. “Ты же дома, что тут сложного?” — ворчал он, когда вечером вместо стейка получал разогретый борщ. “Опять это месиво?” — кривился, но сам даже ложку за собой помыть не удосуживался. “Я на работе пашу, а ты дома отдыхаешь!” — заявлял, будто не видел, что я кручусь как белка в колесе сутки напролёт.
Скандалы вспыхивали из-за всего: крошка на столе, немытая кружка, неглаженная рубашка. В выходные Дима отказывался даже подержать сына: “Моя мать с тремя справлялась, печи топила и коров доила! А ты с одним в хрущёвке не можешь?” Его слова резали, как нож. Я чувствовала себя дурой, ни на что не годной, а его безразличие медленно убивало мою любовь. Но больнее всего было с деньгами. Как только я ушла в декрет, Дима решил, что я транжира. Теперь каждая копейка была под контролем. “Шампунь за 500 рублей? Да у тебя ещё полбанки есть!” — рычал он, вычеркивая из списка даже тушь для ресниц. “Ты и так ничего”, — бросал, а у меня внутри всё сжималось от обиды.
Моя сказка превратилась в тюрьму. Хотела уйти, но некуда: ни квартиры, ни работы. Тогда я решила — перетерплю до конца декрета, выйду на работу и свалю с Алёшкой. Эта мысль меня держала. Но ближе к концу декрета Дима вдруг смягчился. Повёл в салон, купил новое платье, чтобы я “блистала” на работе. Когда сын пошёл в садик, а я вернулась в офис, муж будто подменился. Снова стал тем добрым, заботливым Димой, в которого я влюбилась. Помогал, не считал каждую копейку, и я даже начала верить, что кошмар позади. Ссоры забылись, обиды притупились, и я отложила мысль о разводе. Жизнь наладилась.
Но этот хрупкий мир — как первый лёд, трещит под ногами. Месяц назад Дима заявил: “Света, давай второго”. Его слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Вспомнилось всё: крики, унижения, бессилие. “Ты же знаешь, как мне было тяжело, — пыталась объяснить я. — Я не хочу снова в этот ад”. Но он отмахнулся: “Сейчас я больше зарабатываю, справимся. Мне нужен продолжатель рода!” Его натиск растёт, и в его глазах я вижу тот же холод, что был в декрете. Он не слышит меня, не понимает моего ужаса перед новой изоляцией.
Каждый разговор о втором ребёнке — как ходка по минному полю. Дима давит, а у меня от страха холодеют руки. Представляю бессонные ночи, его вечное недовольство, контроль за каждой покупкой — и мне становится дурно. “Я не готова, Дим, — шепчу. — Давай подождём”. Но он злится: “Ты думаешь только о себе!” Его слова обжигают, и я вижу, как из прошлого вылезает тот самый злой, чужой Дима. Боюсь, что мы снова скатимся в бездну, но не могу заставить себя согласиться. Те три года чуть не сломали меня, и я не хочу наступать на те же грабли.
Ночами ворочаюсь, разрываясь между страхом и чувством вины. Дима мечтает о большой семье, а я не могу дать ему этого. Может, я и правда эгоистка? Или это он так и не понял, как сильно меня ранил? Люблю его, люблю Алёшку, но мысль о втором ребёнке — будто камень на сердце. Если Дима не остановится, мы снова окажемся на грани, и я опять начну собирать чемодан. Как найти выход? Как объяснить, что декрет для меня — не умильные фотки в инстаграме, а кошмар, после которого я еле выкарабкалась?
Сижу в тишине, смотрю на спящего Алёшу, и сердце сжимается. Хочу сохранить семью, но не знаю, выдержу ли ещё один декрет. Дима не отступает, а пропасть между нами растёт. Если не найдём компромисс, наш едва починенный брак рассыплется, как карточный домик. Стою на краю, и каждый шаг вперёд — шаг в неизвестность.
