Декретный кошмар: прошлое, которое грозит вернуться
Для меня, Алевтины, декретный отпуск стал тяжёлым испытанием, едва не разрушившим наш брак. В тихом провинциальном городке на берегу Оки три года ухода за первым ребёнком превратили нашу с Евгением жизнь в череду ссор и обид. Теперь, когда кажется, что всё наладилось, муж снова заговорил о втором ребёнке, а воспоминания о тех днях наполняют меня тревогой. Его настойчивость грозит вернуть нас к прежним конфликтам, а может, и к разрыву. Как уберечь семью, не предав себя?
Когда родился наш Ваня, я ещё верила в лучшее. До декрета наши с Женей отношения казались идеальными. Два года встречались, потом столько же жили вместе без росписи. Не было споров ни о быте, ни о деньгах – всё делили поровну, советовались и всегда находили общий язык. Ребёнка ждали осознанно, готовились, но я не представляла, насколько тяжело придётся. Евгений, казавшийся мне опорой, изменился до неузнаваемости, и наш союз начал рассыпаться.
Первые месяцы с малышом были пыткой. Неопытная, я не знала, как справиться с бессонными ночами, коликами, бесконечным плачем. Вся моя жизнь теперь вращалась вокруг Вани, но муж этого не видел. Он считал, что я всего лишь кормлю сына да укачиваю его, а в остальном свободна. «Ты же дома – что тут сложного?» – говорил он, упрекая, что я перестала готовить сложные блюда, реже убираюсь, а его рубашки больше не блещут идеальными стрелками. Когда я разогревала вчерашний борщ, он морщился: «Опять эту бурду есть?» Но помогать не спешил: «Я на работе вкалываю, а ты дома отдыхаешь – ну хоть бы с ужином управлялась!» А между тем и минуты покоя у меня не было.
Скандалы вспыхивали из-за всего: невымытой чашки, пыли на комоде, неглаженых брюк. В выходные он отмахивался от просьб помочь: «Моя мать с пятью детьми справлялась, корову доила, огород копала – а ты с одним младенцем не можешь!» Его слова резали, как нож. Я чувствовала себя бестолковой тварью, а его равнодушие медленно убивало мою любовь. Но хуже всего был контроль над деньгами. Лишившись зарплаты, я тут же превратилась в «мотовку». Он требовал отчёты за каждую копейку, вычёркивая из списка даже стрижку: «И так приличная, нечего деньги на ветер пускать». Я задыхалась от бессилия.
Мой счастливый брак стал тюрьмой. Мечтала уйти, но куда? Жилья своего нет, работы нет. Сквозь слёзы решила: переживу декрет, выйду на работу – и бежать. Эта мысль и держала меня на плаву. Но ближе к концу отпуска Женя вдруг изменился: повёл в салон, купил новое платье, чтобы я «не позорила его» перед коллегами. Когда Ваня пошёл в садик, а я вернулась в контору, муж словно подменился. Снова стал тем заботливым, нежным человеком, в которого когда-то влюбилась. Помогал по хозяйству, перестал считать каждую копейку – я глазам не верила. Обиды понемногу забывались, и мысли о разводе я отбросила. Казалось, мы снова семья.
Но этот хрупкий мир теперь под угрозой. Пару месяцев назад Женя заявил: «Лёль, давай второго родим». Его слова прозвучали, как удар. Воспоминания о декрете – крики, одиночество, унижения – нахлынули с новой силой. «Ты же помнишь, как мне было тяжело, – пробовала объяснить я. – Я не выдержу этого снова». Но он отмахнулся: «Сейчас я больше зарабатываю, справимся. Мне нужен продолжатель рода!» Его напор рос, а в глазах я видела тот же холод, что и раньше. Он не слышал меня, не понимал, как страшно мне снова оказаться в этой кабале.
Каждый разговор о ребёнке заканчивается ссорой. Евгений давит всё сильнее, а у меня от ужаса холодеет внутри. Вспоминаю бессонные ночи, его упрёки, ощущение бесправия – и мне дурно. «Я не готова, Женя, – шепчу. – Давай подождём». Но он взрывается: «Ты просто эгоистка! Всё для тебя, ничего для семьи!» Его слова ранят, и я вижу, как в нём просыпается тот самый злой, чужой человек. Боюсь, мы опять окажемся на краю пропасти, но не могу заставить себя согласиться. Те три года едва не сломали меня – я не рискну здоровьем, браком, душевным покоем.
По ночам лежу без сна, разрываясь между страхом и виной. Муж мечтает о большом доме, полном детей, а я не могу дать ему этого. Может, я и правда плохая жена? Или это он не хочет видеть, как глубоко когда-то ранил меня? Люблю его, люблю Ваню, но мысль о втором ребёнке – как нож в сердце. Если Женя не остановится, наши ссоры станут такими же яростными, как раньше, и я снова начну искать выход. Как объяснить ему, что декрет для меня – не счастье, а кошмар, который я боюсь повторять?
Сижу в тишине, смотрю на спящего Ваню – сердце сжимается от любви и ужаса. Хочу сохранить семью, но не знаю, хватит ли сил. Евгений не отступает, а пропасть между нами растёт. Если не найдём компромисс, наш едва спасённый брак рухнет. Стою на распутье, и каждый шаг пугает – будто ступаю по тонкому льду…
