Было время, когда моя свекровь попала в больницу «с сердцем», а вернулась… с ребёнком.
С Николаем мы прожили в браке уже семь лет. Познакомились ещё в студенческие годы в Екатеринбурге — жили по соседству в одном общежитии. Он часто привозил из дома полные сумки еды — консервы, домашние заготовки, пироги. Его мать, Антонина Васильевна, готовила изумительно и, кажется, делала всё, чтобы сын её никогда не голодал.
Когда Николай сделал мне предложение, первым делом повёз меня знакомиться с матерью. Я волновалась, но мы сразу нашли общий язык. Антонина Васильевна оказалась мудрой, мягкой и душевной женщиной. Она родила Николая в восемнадцать, а через год овдовела. Но не пала духом. В одиночку подняла сына, воспитала настоящего мужчину, без тени озлобленности.
Работала на нескольких работах, чтобы ни от кого не зависеть и дать сыну всё необходимое. После мужа в её жизни больше не было мужчин — не до того было. Когда я впервые её увидела, ей исполнилось сорок, но выглядела она лет на тридцать — стройная, ухоженная, с острым умом и тонким юмором.
«Ну вот, теперь ты будешь заботиться о моём мальчике», — улыбнулась она, когда мы объявили о помолвке.
Мы окончили университет, сыграли свадьбу и остались в Екатеринбурге — Николай нашёл хорошую работу. Свекровь сразу дала понять, что не станет нам мешать: мол, привыкла к своему укладу, живёт в своём ритме, не нуждается в опеке. Сняли квартиру неподалёку — две остановки на трамвае.
Антонина Васильевна иногда навещала нас — всегда с гостинцами, аккуратная, приветливая. Не лезла с советами, но если спрашивала — подсказывала, хвалила мои пироги, даже предлагала помочь с уборкой. Свекровь — просто подарок.
Мы тоже часто были у неё: звала на чай, на пирожки, просто поболтать. У неё было много подруг, и она вечно куда-то спешила — то в театр, то на выставку, то просто на посиделки. Женщина живая, энергичная. А когда родился наш сынок Алёшка, свекровь оказалась настоящей палочкой-выручалочкой — показывала, как купать, как пеленать, гуляла с коляской, давала мне выспаться. Позже даже водила его в садик, если мы задерживались на работе.
Но однажды она пропала. Несколько дней не звонила, не заходила, не отвечала. Я забеспокоилась, но Николай сказал, что мать звонила ему и сообщила — уехала к подруге в Пермь на пару месяцев. Всё в порядке. Удивилась — почему не предупредила? Не в её характере. Ладно.
Связывались по видеосвязи. Просила показать внука, но сама в камеру не показывалась. Отшучивалась. На вопросы отвечала уклончиво: «Да ладно тебе, не заморачивайся!»
Однажды дозвонилась — трубку взяла сама Антонина Васильевна и неожиданно призналась: «Я в больнице, сердце барахлит». Испугалась. Предложила приехать, но она отказалась. «Как выпишут — сама позвоню, тогда и увидимся», — коротко ответила.
Прошло несколько дней. Вечером она позвала нас к себе — сказала, есть новость. Приехали. Дверь открыл… незнакомый мужчина. Я обомлела. А за его спиной стояла Антонина Васильевна. Вся сияющая. И… с младенцем на руках!
«Познакомьтесь, это Алексей, мой муж. А это — наша дочка, Катюша. Простите, что молчала. Боялась, что не поймёте. Мне сорок семь, и я не знала, как вы отреагируете. Но теперь, когда всё позади, хочу, чтобы вы стали частью нашей новой семьи».
Я растерялась. Но потом увидела в её глазах ту же теплоту и надежду, что и тогда, когда она доверяла мне Николая. Подошла, обняла и сказала: «Вы заслужили счастье. И мы рядом, как вы были с нами».
Теперь я помогаю ей с маленькой Катей так же, как она помогала мне. Гуляем, смеёмся, печём пироги вместе. У нас теперь две семьи, но одно общее, тёплое сердце. И, наверное, в этом и есть настоящее счастье — любить, прощать и жить, несмотря на годы, условности и страхи.
