Мне шестьдесят два, ему — шестьдесят восемь. Мы разводимся… После тридцати пяти лет брака.
Меня зовут Лидия Ивановна, мне шестьдесят два. Моего мужа Николая — шестьдесят восемь. Вместе мы прожили три с половиной десятилетия. Казалось, жизнь устоялась, дети давно на своих ногах, дом пропитан памятью, впереди — тихая старость вдвоём. Я думала, у нас всё в порядке. Да, быт заедал, да, романтики не хватало. Но ведь семья — это навсегда?
На Новый год дети, как водится, оставили нам своего пса и умчались праздновать куда-то на Алтай. Мы с Николаем остались одни. В один из этих бесконечных выходных он заявил, что хочет съездить в родную деревню — навестить могилы родителей, заодно повидать брата. Я проводила его без лишних расспросов.
Прошла неделя. Он вернулся — внешне всё как всегда. А ещё через несколько дней вдруг объявил, что подал на развод. Спокойно, без криков. «Я больше не выдерживаю. Встретил человека, который меня чувствует. Который сможет… исцелить».
Я остолбенела. Сначала решила — шутит. Но он говорил с мертвенной серьёзностью. Оказалось, пока я хлопотала по хозяйству, гладила его рубахи и варила щи, он возобновил связь с давней пассией — с женщиной, с которой крутил роман ещё до нашей свадьбы. Она отыскала его через соцсети. Живёт в том же городе, где и его брат. И когда он поехал «на кладбище», на самом деле три дня провёл у неё.
Она — вдова. И, по его словам, у неё «всё в шоколаде»: трёшка в центре, дом в Подмосковье, две иномарки и… дар ясновидения. Она, видите ли, практикует тибетскую медицину, лечит травами, правит чакры, читает ауры и, как он выразился, «видит болезни в энергетике». Даже рак на ранней стадии может «замолвить».
Она пообещала ему здоровье, ласку и, в довесок, подмосковный дом с машиной — если он разведётся и женится на ней. Вот так, за три дня, рухнулось всё, что мы собирали годами.
Он потребовал, чтобы я срочно шла в ЗАГС и подавала на развод. Я отказалась. Сказала, что в этом балагане участвовать не намерена. Тогда он сам подал документы. О заседании я узнала случайно — от знакомой из суда. Пришла, ошарашенная, и потребовала объяснений.
А он написал в иске, что мы «уже семь лет не живём вместе» и «пятнадцать лет спим врозь». Сплошная ложь. Да, между нами выросла стена, да, мы стали больше похожи на соседей — но жили под одной крышей, делили хлеб, разговаривали, решали общие проблемы. И я не могу понять, как человек, с которым прошла всю свою взрослую жизнь, мог так легко вычеркнуть меня ради какой-то шарлатанки с гималайскими благовониями и обещаниями «очистить карму».
Теперь я жду суда. СпиТеперь я смотрю в окно на осенний дождь и понимаю, что зеркало больше не врет — в нём лишь тень той женщины, которой я когда-то была.
