Мне 62, ему 68. Мы разводимся… После 35 лет семейной жизни.
Меня зовут Людмила Васильевна. Мой муж — Дмитрий Иванович, он старше меня на шесть лет. Три с половиной десятилетия бок о бок, кажется, всё устоялось: дети самостоятельные, квартира наполнена годами, впереди — тихие вечера вдвоём. Я думала, у нас крепкий союз. Да, быт заел, да, страсти поутихли. Но мы же семья.
Под Новый год дети, по традиции, оставили нам своего пса по кличке Барсик и укатили встречать праздник в Сочи. Мы остались одни. В один из этих длинных выходных Дмитрий сказал, что хочет съездить в родную деревню — навестить могилы родителей, заодно проведать брата. Я кивнула, даже не заподозрив подвоха.
Прошла неделя. Он вернулся — внешне всё как всегда. А через несколько дней вдруг заявил, что подал на развод. Спокойно, будто речь шла о походе в магазин. «Я не могу дальше так. Встретил женщину, которая меня понимает. Которая… исцелит меня».
Я остолбенела. Сначала решила, что он шутит. Но нет — он говорил серьёзно. Оказалось, пока я стирала его рубашки, варила щи и клеила обои, он возобновил связь с первой любовью — женщиной, с которой расстался ещё до нашей свадьбы. Она разыскала его через «Одноклассники». Живёт в том же городе, где и его брат. И пока я думала, что он на кладбище, он три дня провёл у неё.
Она — вдова. И, по его словам, у неё «всё есть»: трёшка в центре, дом в Подмосковье, два автомобиля и… дар ясновидения. Занимается, видите ли, нетрадиционной медициной — травками, массажами, чистит карму, а ещё, как выразился Дмитрий, «видит болезни в ауре». Даже рак на ранней стадии может «зашептать».
Пообещала ему здоровье, заботу и, в довесок, дом с машиной — если он разведётся и женится. Вот так, за три дня, рассыпалось то, что строилось полжизни.
Он потребовал, чтобы я бежала в ЗАГС и подала на развод первой. Я отказалась. Сказала, что не стану участвовать в этом фарсе. Тогда он сам подал заявление. О дате заседания я узнала случайно — от подруги, работающей в суде. Пришла, вся в дрожи, требую объяснений.
А он написал в иске, что мы «уже пять лет не живём вместе» и «спим отдельно десять лет». Враньё. Да, мы отдалились, да, стали больше похожи на соседей — но всё это время делили кров, стол, заботы. И я не понимаю, как человек, с которым прошла весь сознательный век, мог так легко вычеркнуть меня ради какой-то гадалки с эфирными маслами и сказками про «энергетический баланс».
Теперь жду суда. Сплю урывками. Иногда не могу подняться с постели. Рушится не просто брак — рушится вера. Он живёт в нашей квартире, но говорит со мной, как с чужой. Холодно, без эмоций, будто все эти годы он просто терпел. А когда я, как дура, попросила его одуматься, он лишь пожал плечами: «Людмила, мы давно чужие. Я хочу быть с теми, кто меня ценит».
Мне страшно. Не за себя. За ту женщину, что смотрит на меня из зеркала — ту, которую я больше не узнаю. Как жить, если всё, во что верила, оказалось миражом? Если в 62 года ты вдруг перестаёшь быть женой и становишься просто ненужной старухой?…