Наш дед, Николай Семёнович, всегда был оплотом нашей большой семьи. Его слово значило многое, а мудрость направляла нас. Мы, его дети, внуки и правнуки, уважали его и ценили каждый совет. Так продолжалось до недавних пор. Николай Семёнович и покойная бабушка Татьяна прожили душа в душу больше сорока лет. Вместе они вырастили двоих детей, троих внуков и четверых правнуков. Наша семья была настоящим родом, объединённым общими радостями и трудностями, праздниками и испытаниями.
Дед и бабушка были для нас надёжной опорой. Их просторный дом в тихой деревне под Нижним Новгородом, с ухоженным садом и огородом, стал для нас вторым домом. Они с радостью занимались хозяйством, и мы удивлялись, откуда у них столько сил. Семья была дружной: собирались на все праздники, вместе ездили на Волгу, а для деда и бабушки мы устраивали поездки в лучшие санатории Крыма.
Мы делили расходы, делали всё, чтобы старики были счастливы. Они, в свою очередь, никогда не оставляли нас в беде: присылали соленья и варенья, помогали деньгами, а однажды даже поддержали с ипотекой для нашей молодой семьи. Их любовь и забота были бесценны.
Но два года назад бабушка ушла из жизни, и всё изменилось. Дед остался один, и мы видели, как ему тяжело. Он погрузился в хозяйство, пытаясь заглушить боль. Дом и участок требовали сил, которых у него уже не хватало. Мы уговаривали его переехать в город – зачем ему одному мучиться в деревне? Но дед стоял на своём.
– Это моя земля, – говорил он твёрдо. – Здесь я родился, здесь и останусь. С хозяйством управлюсь, не волнуйтесь. А Лидия помогает.
Лидия, соседка, стала заходить к деду всё чаще. Сначала приносила еду – он никогда не умел готовить. Мы были благодарны, не хотели, чтобы он чувствовал себя одиноким. Но вскоре Лидия перебралась к нему насовсем. Тогда мы даже обрадовались: дед, ещё бодрый и полный сил, снова стал улыбаться, в глазах появился огонёк. Мы навещали его, поддерживали связь.
Лидия с самого начала вызывала у нас сомнения. Было в ней что-то настораживающее, но мы отгоняли эти мысли – главное, чтобы деду было хорошо. Однако через год после смерти бабушки они с Лидией объявили, что женятся. Для нас это стало ударом. Дед просто поставил нас перед фактом, и мы ничего не могли изменить.
На свадьбу приехали не все. Мой отец, старший сын деда, был в ярости. Он считал, что дед слишком быстро забыл бабушку, предав её память. С этого момента в семье начался разлад. Но самое страшное началось позже, когда Лидия, став женой, показала себя по-настоящему.
Она диктовала свои правила. Теперь к деду нельзя было приехать без звонка – Лидия требовала предупреждать заранее. Семейные праздники, которые мы всегда отмечали вместе, перестали существовать. Дед и Лидия теперь проводили время с её роднёй, а нас будто вычеркнули. Даже с внуками и правнуками, которых он раньше так любил, дед перестал общаться.
Хуже того, все бабушкины украшения, которые должны были остаться нам как память, Лидия отдала своим дочерям. Мы пытались поговорить с дедом, но она всегда стояла рядом, контролировала разговоры, заставляла включать громкую связь. В редкие минуты, когда её не было, дед всё равно отмахивался. Он стал чужим, холодным, будто под её влиянием забыл, кто мы.
Мы пытались объяснить, что нам не нужны его дом или деньги. Мы хотели сохранить семью, вернуть того деда, каким он был. Но он только повторял: «Не лезьте в мою новую жизнь». Эти слова ранили сильнее всего. Как мог человек, бывший для нас всем, так легко от нас отвернуться? И как теперь жить, зная, что наша семья, когда-то такая крепкая, рушится на глазах?