Этот сон, будто дурманный навет, начался с того, что мой муж Артём вдруг возомнил себя царём и богом. Вообразил, будто может диктовать мне условия, от которых сердце в груди леденеет. Он заявил, что бросит меня, если я не перестану видеться с дочкой — с моей Дашей от первого брака. Ну разве не безумие? Это же моя кровиночка, моя плоть и душа! И он думает, что грозным словцом вырвет её из моего сердца? До сих пор не верю: неужели человек, с которым я столько лет делила хлеб и соль, опустился до такого?
Всё пошло наперекосяк пару месяцев назад. Артём всегда был крутого нрава, но раньше мне казалось, что это сила, а не порок. Упрямый, как сибирский валун, привык, чтобы всё крутилось вокруг него. Когда мы расписались, я верила, что нашла надёжную опору — мужа, который примет и меня, и мою родню. Дашеньке тогда едва стукнуло пять. Она сразу привязалась к Артёму, называла его «папой Тёмой». Я таяла, глядя, как они дурачатся. Но потом что-то переломилось.
Сначала он стал холоден к Даше. Перестал спрашивать, как в садике дела, не играл с ней по вечерам. Я грешила на усталость — работа у него адская, целыми днями пропадает на стройке. Потом начал ворчать, когда я заговаривала о дочке. «Ты слишком на ней зациклена», — бросил как-то за ужином. Я остолбенела. Как можно не замечать собственного ребёнка? Даша живёт с бабушкой, Валентиной Степановной, в соседнем районе, и я навещаю её лишь по воскресеньям. Эти встречи — как глоток воздуха, единственная ниточка, связывающая нас.
А потом грянул гром. Месяц назад Артём уселся напротив, сложил руки на столе и выдавил: «Хватит шастать к Дашке каждые выходные. Это разрушает нашу семью». Я онемела. Какая ещё семья? У нас нет общих детей, мы живём вдвоём в этой трёшке на окраине. Я пыталась втолковать ему, что не могу бросить дочь, что она и так через многое прошла. Но он лишь отмахнулся: «Уже большая, справится. Не прекратишь — подам на развод».
Я сидела, будто обухом по голове. Развод? Из-за того, что я хочу быть матерью? Это звучало так дико, что я даже рассмеялась. В тот миг до меня дошло: человек, которого я считала защитником, видит во мне лишь тень, обязанную плясать под его дудку. Ему мало было отдалить меня от Даши — он хотел стереть её из моей жизни.
Тут-то я и вспомнила остальное. Как он ворчал, что Валентина Степановна «растётывает» внучку. Как кривился, когда я покупала Даше платья или оплачивала танцы. Как однажды заявил, что «прошлое надо хоронить», имея в виду мой первый брак. Я тогда не придала значения, а теперь пазл сложился. Он ненавидел саму мысль, что у меня была жизнь до него.
Не знаю, что делать. Голос в голове шепчет: хватай чемодан и беги. Как можно жить с тем, кто ставит такие условия? Но другая часть меня дрожит. Мы с Артёмом вместе семь лет, вложились в ипотеку, строили планы. Да и как объяснить Даше, что мама опять одна? Она уже спрашивает, почему папа Тёма не звонит.
Бабушка Валя говорит коротко: «Дочь важнее. Выбирай Дашку, а то потом себя заешь». И она права. Даша — не эхо прошлого, а моя плоть. Помню, как впервые взяла её на руки в роддоме, как она смеялась, дёргая меня за косу. Я не предам её ради мужчины, который видит в ней помеху.
Но Артём не сдаётся. На днях выдал новую тираду: «Или я, или дочь. Хватит бегать к своему бывшему». Я молчала — всё равно слова не долетят. Но решение созрело: я не откажусь от Даши. Ни за что. Даже ценой брака.
Теперь обдумываю шаги. Надо сходить к юристу, поискать работу поближе к бабушкиному дому. Даже присмотрела съёмную однушку в их районе. Страшно, но и крылья за спиной растут. Хочу, чтобы Даша знала: мама всегда придёт, даже сквозь буран.
Артём, наверное, ждёт, что я сломаюсь. Но он просчитался. Я не из тех, кто гнётся под чужие правила. Выберу Дашку. И если придётся начинать с нуля — ну что ж. Ради неё. Ради нас.
