Родители и их «поддержка»
«Пока тебе не исполнится восемнадцать, я буду давать тебе деньги — небольшие, на еду, на одежду, хватит. А потом — сама, Варя. Не знаю, как сложится твоя жизнь, но я не хочу, чтобы ты была такой же, как мы с отцом», — бросила мне мама, Людмила Сергеевна, с таким видом, будто делает мне одолжение. Я стояла, будто окаменев, не веря своим ушам. Это что, после восемнадцати я для них больше не родная? А что значит «такой же, как они»? Я и так не стремлюсь быть похожей на родителей, которые, кажется, забыли, что такое семейная близость. Но эти слова вонзились в сердце так глубоко, что до сих пор не отпускают.
Мне шестнадцать, и я давно знала, что у нас с родителями не идеальные отношения. Мама с папой, Игорем, живут каждый своей жизнью, а я — своей. Они не плохие, но, мягко говоря, не самые надежные. Папа то работает, то пропадает в гараже с друзьями. Мама вечно в делах — то на рынке торгует, то с подругами чаи распивает. Я с детства привыкла справляться сама: готовлю, убираю, учусь на отлично, чтобы поступить в вуз. Но я не думала, что они так прямо дадут понять: после совершеннолетия я им не нужна.
Все началось на прошлой неделе, когда я попросила у мамы денег на новые кроссовки. Старые совсем развалились, а в школе скоро соревнования по легкой атлетике, не хочу ударить в грязь лицом. Она посмотрела на меня, будто я попрошайка, и бросила: «Варя, ты уже взрослая, могла бы и сама подработать. Я тебе и так даю на карманные расходы». Карманные? Тысяча рублей в неделю, которой еле хватает на проезд и перекус! Я попыталась объяснить, что кроссовки — не прихоть, но она меня перебила: «До восемнадцати помогать буду, а потом — сама разбирайся. Мы с отцом тебе не МФО». Я чуть не задохнулась от обиды. Не МФО? А кто тогда? Родители, которые должны быть опорой, а не вести обратный отсчет до моего «срока годности»?
Я заперлась в комнате и проплакала полночи. Не из-за кроссовок, а из-за ледяного тона. Я никогда не была обузой. Не просила дорогих вещей, не капризничала, как мои одноклассницы. Мечтала поступить в институт, найти работу, стать самостоятельной. Но я думала, что у меня есть семья, которая подставит плечо, если я споткнусь. А теперь что? Мама ясно дала понять: после восемнадцати я одна. А это «не будь, как мы» — что она имела в виду? Что я стану такой же безалаберной? Или что мне стоит забыть о семье, как забыли они?
Я попробовала поговорить с папой, надеясь на поддержку. Но он только развел руками: «Варя, мама права. Мы тебя кормим, одеваем, а дальше — твои проблемы». Мои проблемы? А где их место в моей жизни? Где их участие, когда я ночами сижу над учебниками? Где их радость за мои победы? Они даже не спрашивают, как дела, а теперь еще и этот ультиматум. Чувствую, будто меня заранее вычеркнули из семьи.
Я поделилась с подругой. Она выслушала и сказала: «Варя, они просто боятся, что ты будешь на их шее сидеть. Докажи, что ты сильнее». Сильнее? Я и так стараюсь! Учусь, подрабатываю репетиторством, коплю на ноутбук. Но мне шестнадцать — я не могу в один миг повзрослеть и решить все. И мне не хочется ничего доказывать родителям, которые видят во мне обузу. Я хочу, чтобы они были рядом, чтобы знала: если станет страшно, они меня не бросят. А вместо этого они поставили на мне срок.
Теперь я решаю, что делать. Часть меня рвется уйти — снять комнату, найти работу, показать им, что справлюсь. Но я понимаю: пока нереально. Школа, экзамены, нельзя все бросать. Другая часть хочет поговорить с мамой, сказать, как больно. Но боюсь, она отмахнется: «Не драматизируй». И самое страшное — я начала сомневаться в себе. А вдруг я действительно стану такой, как они? Вдруг не вытяну, и моя жизнь превратится в такую же — без опоры, без тепла?
Я решила: их слова меня не сломят. Буду учиться, работать, строить будущее. Но не ради них — ради себя. Я не хочу быть, как родители — не потому, что они «неудачники», а потому, что верю: семья — это когда люди держатся друг за друга, а не выставляют условия. Когда у меня будут дети, я никогда не скажу: «После восемнадцати — сами». Я буду с ними, даже если им тридцать, даже если они оступятся. Потому что семья — не кредитная организация, которая закрывается по графику.
Пока я просто перевариваю эти слова. Купила кроссовки на свои деньги — не те, о которых мечтала, но сойдут. Выхожу на пробежку, включаю музыку и думаю: справлюсь. Не для того, чтобы доказать маме с папой, а чтобы доказать себе. Но где-то внутри все равно ноет. Надеюсь, однажды они поймут, что упустили. А я найду тех, кто станет моей настоящей семьей — не по крови, а по духу.
