Родители и их «забота»
«До восемнадцати я буду давать тебе деньги — немного, на еду и одежду, хватит. А потом сама, Алиночка. Не знаю, как сложится твоя жизнь, но я не хочу, чтобы ты стала такой же, как мы с отцом», — сказала мне мама, Татьяна Сергеевна, с таким видом, будто оказывает невероятную милость. Я стояла, словно оглушенная, не в силах поверить, что это говорят мои родные. Значит, после совершеннолетия я для них — чужая? А что значит «такая же, как они»? Я никогда и не стремилась походить на родителей, которые, кажется, давно забыли, что такое семья. Но эти слова вонзились так глубоко, что до сих пор не отпускают.
Мне шестнадцать, и я всегда понимала, что у нас с родителями не идеальные отношения. Мама с папой, Дмитрием, живут каждый своей жизнью, а я — своей. Они не злые, но, сказать по правде, не слишком заботливые. Отец то работает, то пропадает в гараже с приятелями. Мама вечно занята — то на базаре торгует, то с подругами чаи распивает. Я с детства привыкла справляться сама: и еду приготовлю, и квартиру приберу, и учусь на одни пятерки, чтобы поступить в университет. Но я не думала, что они откровенно дадут понять: после восемнадцати я им больше не нужна.
Все началось на прошлой неделе, когда я попросила у мамы денег на новые кроссовки. Старые совсем развалились, а в школе скоро соревнования, не хотелось ударить в грязь лицом. Она взглянула на меня, будто на попрошайку, и бросила: «Алина, ты уже взрослая, могла бы и сама подработать. Я и так тебе на еду даю». Даю? Пара сотен рублей в неделю — хватает только на проезд и булку в столовой! Я попыталась объяснить, что кроссовки — не каприз, но мама перебила: «До восемнадцати помогу, а дальше — сама крутись. Мы с отцом тебе не сберкасса». Я едва сдержала слезы. Не сберкасса? А кто же? Родители, которые должны быть опорой, а не отмерять заботу по календарю?
Я заперлась в комнате и проплакала до утра. Не из-за кроссовок, а из-за ледяного тона. Я никогда не была обузой — не просила лишнего, не требовала дорогих вещей, как одноклассницы. Мечтала поступить в институт, найти работу, стать самостоятельной. Но я думала, что у меня есть семья, которая поддержит, даже если я споткнусь. А теперь что? Мама прямо сказала: после восемнадцати — сама. И это «не будь, как мы»… Что она имела в виду? Что я стану такой же безразличной? Или что мне нужно забыть о родных, как забыли они?
Попыталась поговорить с отцом, но он только вздохнул: «Алин, мама права. Мы тебя кормим, одеваем, а дальше — твои проблемы». Мои проблемы? А где их место в моей жизни? Где их гордость, когда я приношу грамоты? Где их тепло, когда я ночами корплю над учебниками? Они и так редко интересуются мной, а теперь еще и этот ультиматум. Чувствую, будто меня вычеркнули заранее.
Рассказала подруге Насте. Она выслушала и сказала: «Родители просто боятся, что ты будешь на них сидеть. Докажи, что ты сильнее». Сильнее? Я и так стараюсь! Учусь, подрабатываю репетиторством, коплю на ноутбук. Но мне шестнадцать — я не могу в один миг повзрослеть и решить все. И не хочу ничего доказывать родителям, которые видят во мне обузу. Хочу, чтобы они были рядом, чтобы знала: если будет страшно — они меня не бросят. А вместо этого мне поставили срок.
Теперь размышляю, что делать. Иногда хочется уйти сейчас же — снять угол, найти работу, показать им, что справлюсь. Но я знаю: пока нельзя. Школа, экзамены… Другая часть хочет поговорить с матерью, объяснить, как больно. Но боюсь, она опрятнет: «Не драматизируй». И самое страшное — начала сомневаться в себе. А вдруг я и правда стану такой, как они? Вдруг не смогу вырваться из этой пустоты?
Решила: не дам их словам сломить себя. Буду учиться, работать, строить жизнь. Но не ради них — ради себя. Я не хочу быть, как родители, не потому, что они «плохие», а потому, что верю: семья — это когда любят без условий. Если у меня будут дети, я никогда не скажу: «После восемнадцати — сама». БудЯ затянула шнурки на старых кроссовках, вытерла слезы и твёрдо пообещала себе, что когда-нибудь мои дети никогда не услышат таких слов, какие сказали мне.
