Дырявые носки моего сына
Когда мой сын Денис с невесткой Светланой пришли ко мне на ужин, я, как всегда, накрыла стол на славу: щи, котлеты с гречкой, салат оливье — все, что он обожает. Но когда Денис разулся в прихожей, у меня чуть сердце не остановилось: на обоих его носках зияли дыры, из которых нагло высовывались пальцы! Я остолбенела, будто меня кипятком ошпарили. Неужели это мой сын, которого я растила, одевала, учила быть опрятным, ходит в таких лохмотьях? И где, скажите на милость, глаза у его жены? Это же уже перебор! До сих пор не могу прийти в себя, иначе взорвусь от негодования.
Я, Татьяна Васильевна, всю жизнь старалась, чтобы Денису всего хватало. Шила ему рубашки, покупала качественную обувь, даже если приходилось себе в чем-то отказывать. Он вырос, стал программистом, женился на Светлане — вроде бы умной и хозяйственной девушке. У них своя квартира, оба работают, казалось бы, все в порядке. Я не лезу в их дела, но иногда приглашаю на ужин, чтобы пообщаться, накормить домашним. И вот, пожалуйста — шок от его носков! Это не просто дырки, а настоящий крик души, сигнал, что у них в доме неладно.
Все началось, как только они переступили порог. Я, как обычно, хлопотала по кухне: расставляла тарелки, разогревала котлеты. Денис снял кроссовки, и я краем глаза заметила его носки. Сначала подумала — померещилось. Мой сын, всегда такой аккуратный, не мог опуститься до рвани. Но нет — носки выглядели так, будто их грызла собака: дырки по бокам, стертые пятки, пальцы торчат, будто прощаются с жизнью. Я застыла, даже вилку уронила. Светлана, уловив мой взгляд, усмехнулась: «Ой, Татьяна Васильевна, это он сам виноват, я ему сто раз говорила купить новые». Сам? А ты, милая, куда смотрела?
За ужином я еле сдерживалась. Смотрела, как Денис уплетает щи, и думала: как мы дошли до жизни такой? Я его не для этого растила! А Светлана болтала о своих офисных делах, будто ничего не случилось. Я не выдержала: «Дениска, сынок, что за позор с носками?» Он смущенно пожал плечами: «Мама, да ерунда, просто залежались, не успел выкинуть». Не успел? А Светлана добавила: «Татьяна Васильевна, это его выбор, я не нянька его гардеробу». Не нянька? А кто тогда должна заботиться о муже, если не жена?
Я еле сдержалась, но внутри все клокотало. После ужина, когда Светлана ушла смотреть телевизор, я шепотом спросила Дениса: «Сынок, у вас что, денег на носки нет? Или руки не доходят постирать?» Он отмахнулся: «Мама, перестань, все нормально. Просто не обратил внимания». Не обратил? Да эти дыры видны с МКС! Хотела поговорить со Светланой, но знала — отшутится. Вместо этого полезла в комод, достала новые носки, купленные ему на 23 февраля, и сунула в руки: «Надень, а то стыдно смотреть». Он улыбнулся, сказал спасибо, но я поняла — ему все равно.
Проводив их, я до утра ворочалась. В голове крутилось: как так? Светлана работает, устает, но разве это оправдание? Я в ее годы и на заводе стояла, и дом держала, и за мужем следила. А она не может закинуть носки в машинку или купить новые? В «Пятерочке» их мешками! Или теперь рванье в моде? Светлана всегда ухоженная, с прической, а мой сын — в носках, которые пора хоронить. И это не просто носки, а показатель! Показатель того, что муж ей, видимо, безразличен.
Наутро позвонила подруге Людмиле — нужно было выговориться. Она выслушала и сказала: «Таня, не твое дело. Они взрослые». Взрослые? А кто тогда разберется, если Денис ходит как бомж? Люда добавила: «Может, Света считает, что это не ее обязанность. Сейчас женщины по-другому думают». По-другому? Пусть строит карьеру, но элементарная забота — это что, теперь не в тренде? Я не требую, чтобы она ему борщ варила, но носки починить — святое!
Решила поговорить со Светланой. Пригласила на чай, без Дениса. Сказала: «Света, ты прости, но как ты допускаешь, чтобы Денис в таких носках ходил? Это же твой муж». Она удивилась: «Татьяна Васильевна, он сам отвечает за свой гардероб. Я ему сто раз напоминала». Сам отвечает? А ты не видишь, что он в тряпье? Я намекнула, что жена должна следить за такими вещами, но она только улыбнулась: «У нас равные права, я не гардеробщица». Равные права? Это когда он в рвани, а она в новом платье?
Теперь не знаю, что делать. То ли купить Денису три пачки носков и самой их стирать, то ли махнуть рукой. Он говорит: «Мама, все в порядке, просто забыл». Забыл? А что мешает вспомнить прямо сейчас? Не понимаю, как достучаться до Светланы. Может, она правда считает, что это не ее дело. Но мне больно смотреть на сына. Будто я где-то недоглядела.
Пока молчу. Зову их в гости, подбрасываю Денису носки, но внутри все бурлит. Эти дырявые носки — знак, что в их семье что-то сломалось. И я не знаю, как помочь, не испортив отношения. Но одно ясно: мой сын достоин большего, чем ходить с голыми пальцами. А Светлане стоит задуматься, что значит быть женой. Или теперь и этому ее нужно учить?
