В тихом городке под Волгоградом, где утренние туманы окутывают старые деревянные дома, моя жизнь в 27 лет превратилась в бесконечное служение чужим капризам. Меня зовут Светлана, я замужем за Владимиром, и через пару месяцев у нас родится малыш. Но мой хрупкий мир беременной женщины рушится под напором свекрови и её родни, для которых я — всего лишь бесплатная рабочая сила. Живём мы в трёхкомнатной квартире, которая принадлежит бабушке Владимира, и это стало моим личным адом.
История любви, ставшая ловушкой
Когда я познакомилась с Владимиром, мне было 24. Он казался заботливым, с добрыми глазами и мечтами о большой семье. Мы расписались через год, и я была счастлива. Его бабушка, Галина Степановна, предложила нам пожить в её квартире, пока мы не окрепнем финансово. Я согласилась, думая, что это ненадолго. Но вместо семейного тепла я попала в капкан, где моя роль — мыть, готовить и помалкивать.
Квартира просторная, но места для меня в ней нет. Галина Степановна живёт с нами, а её дочь, тётя Владимира, Татьяна, постоянно наведывается с детьми. Они ведут себя тут как хозяева, а меня считают частью обстановки. С первых дней свекровь дала понять: «Ты молодая, вот и хлопочи». Я надеялась заслужить их расположение, но их равнодушие и требования только растут.
Кабала в родных стенах
Моя жизнь — это бесконечный круговорот уборки и готовки. С утра мою полы, потому что Галина Степановна терпеть не может пыль. Потом стряпаю завтрак на всех: ей — манку, Владимиру — яичницу, а если приходит Татьяна с детьми — ещё и оладьи. Днём режу овощи, варю щи, жарку свиные отбивные — гости не должны голодать. Вечером — гора грязной посуды и новые указания: «Света, картошку на завтра почисть». Моя беременность, мой токсикоз, мои отекшие ноги — никому нет дела.
Галина Степановна командует, как полководец: «Суп недосолен», «Шторы плохо поглажены». Татьяна добавляет: «Света, присмотри за моими детьми, мне некогда». Её малыши, шумные и избалованные, разбрасывают игрушки, пачкают ковры, а убирать за ними приходится мне — «ведь семья же». Владимир, вместо того чтобы вступиться, шепчет: «Бабушка старая, не спорь». Его слова — как нож в спину. Я чувствую себя пленницей в доме, который мне никогда не будет родным.
Беременность под прессом
Я на шестом месяце, и моё состояние — не просто слова. Тошнота мучает меня, спина болит, а усталость валит с ног. Но свекровь смотрит свысока: «В наше время и в поле рожали, и работали». Татьяна смеётся: «Да ладно, беременность — не болезнь». Их чёрствость ранит. Я боюсь за ребёнка — стресс, недосып и тяжёлая работа не проходят бесследно. Вчера я едва не упала, таская вёдра, но никто даже не поинтересовался, в порядке ли я.
Я пыталась поговорить с Владимиром. Сквозь слёзы прошептала: «Я больше не могу, мне тяжело». Он обнял меня, но ответил: «Бабушка дала нам крышу над головой, потерпи». Потерпи? До каких пор? Я не хочу, чтобы мой ребёнок родился в доме, где мать — бесплатная прислуга. Я мечтаю о покое, заботе, но получаю лишь упрёки и гору немытой посуды.
Последняя капля
Вчера Галина Степановна холодно бросила: «Ты должна быть благодарна, что живёшь в моей квартире. Работай, а то выставлю». Татьяна поддержала: «Невестка должна крутиться, а не ныть». Я стояла, сжимая мокрую тряпку, и чувствовала, как внутри что-то обрывается. Мой ребёнок, моя жизнь, моё здоровье — для них пустой звук. Владимир, как всегда, промолчал, и это добило меня. Я больше не хочу быть их кухаркой, уборщицей, тенью.
Я решила уйти. Начну копить, найду хоть комнату в общежитии — лишь бы не рожать в этом аду. Моя подруга Надя говорит: «Забирай Володю и беги». Но что, если он выберет бабушку? Что, если я останусь одна с ребёнком? Страх сковывает, но я знаю: больше не выдержу эту каторгу.
Моя исповедь
Эта история — крик души. Галина Степановна, Татьяна, их бесконечные приказы ломают меня. Владимир, которого я люблю, стал частью этой системы, и это разрывает сердце. Мой малыш заслуживает счастливую мать, а не измученную плачущую тень. В 27 лет я хочу жить, а не выживать. Пусть путь к свободе будет тяжёлым — я сделаю это ради себя и своего ребёнка.
Я не знаю, как уговорить Владимира, где взять силы. Но твёрдо знаю одно: не останусь в этом доме, где моя беременность — лишь обуза. Пусть Галина Степановна живёт в своём царстве, пусть Татьяна ищет новую служанку. Я — Светлана, и выберу свободу, даже если она будет стоить мне слёз.
