“Татьяна, убирайся из моей квартиры сию же минуту!” — больше не могу выносить сестру и её детей.
В тихом городке под Калининградом, где утренний гомон рынка переплетается с ароматом свежего хлеба, моя жизнь в сорок лет превратилась в кошмар из-за сестры. Меня зовут Светлана, я живу одна в своей двухкомнатной квартире, за которую годами расплачивалась после развода. Но моя младшая сестра Татьяна, её трое сыновей и её безалаберность довели меня до края. Вчера я крикнула ей на пороге: “Убирайся!” — и теперь сомневаюсь, правильно ли поступила, но сил терпеть больше не осталось.
### Сестра, которая была родной
Татьяна младше меня на пять лет. Мы всегда были близки, несмотря на разницу в характерах. Я — собранная, трудолюбивая, всю жизнь тянула всё на себе. Татьяна — ветреная, вечно мечтает о “сказочной жизни”. У неё трое сыновей от разных мужчин: Ванюше двенадцать, Серёже восемь, Коле пять. Она ютится в съёмной комнатушке, перебивается случайными подработками, и я всегда помогала ей — рублями, продуктами, одеждой для детей. Когда она попросилась пожить у меня “пару неделек”, я не смогла отказать. Прошло уже три месяца.
Моя квартира — моя крепость. После развода я вложила в неё душу: ремонт, мебель, уют. Я работаю администратором в гостинице, и моя жизнь — это дисциплина и стабильность. Но с приездом Татьяны и её детей дом превратился в бардак. Её сорванцы носятся по коридору, орут, ломают вещи, пачкают стены. Сама же Татьяна, вместо того чтобы за ними следить, уткнулась в телефон или сбегает “по делам”, оставляя их на меня.
### Хаос, который съел мой покой
С первого дня я поняла — это ошибка. Ванька хамит, Серёжа изрисовал обои, Коля размазывает кашу по столу. Они не слушаются ни Татьяну, ни меня — будто привыкли, что их мать таскает их от одного “дружка” к другому, и моя квартира для них просто очередная передышка. Татьяна не убирает, не готовит, не помогает. “Свет, тебе же легко, ты же одна”, — бросает она, а у меня сжимаются кулаки от её наглости.
Моя некогда уютная квартира теперь похожа на проходной двор. Грязная посуда в раковине, разбросанные игрушки, пятна на диване. Я прихожу с работы и вместо отдыха мою полы, кормлю пятерых, пытаюсь успокоить разбушевавшихся мальчишек. А Татьяна? То спит, то трещит по телефону. Когда я прошу помочь, она закатывает глаза: “Ой, Свет, не придирайся, я устала”. Устала? От чего? От жизни за мой счёт?
### Последняя капля
Вчера я открыла дверь и не узнала свой дом. По коридору носились её дети, один едва не сбил меня с ног. На кухне — гора немытой посуды, в зале — разлитый компот на ковре. Татьяна развалилась на диване, уткнувшись в телефон. И я взорвалась: “Татьяна, убирайся отсюда, сейчас же!” Она уставилась на меня, будто я сошла с ума: “Ты что, серьёзно? Куда я с детьми?” Я сказала, что это не моя забота, но голос дрожал. Её сыновья замерли, испуганно глядя на нас. Мне стало их жаль, но сдаваться я не собиралась.
Я дала ей неделю, чтобы найти жильё. Она зарыдала, обвиняя меня в жестокости: “Как ты можешь бросать родную сестру?” А где была её забота, когда она превращала мой дом в свинарник? Где благодарность за всё, что я для неё делала? Подруги поддерживают: “Света, хватит быть их кошельком”. А мать, узнав о ссоре, звонит и умоляет: “Не выгоняй Таню, она же с детьми”. А я? Разве я не заслужила хоть каплю покоя?
### Страх и сила
Я боюсь, что перегнула палку. Татьяна с детьми действительно в безвыходном положении, и меня гложет вина, особенно за племянников. Но я не могу вечно расплачиваться за её безответственность. Мой дом — всё, что у меня есть, и я не позволю ему стать пристанищем для её хаоса. Я предложила помочь с поиском жилья, но она лишь фыркнула: “Ты просто хочешь от нас избавиться”. Может, и так. И я не виню себя за это.
Не знаю, что будет через неделю. Простит ли меня мать? Поймёт ли Татьяна, что сама виновата? Или я навсегда останусь “чёрствой душой”, вышвырнувшей родных на улицу? Но я твёрдо знаю одно: я устала быть их спасательным кругом. В сорок лет я хочу жить в своём доме, где порядок, где я могу наконец выдохнуть, где никто не переступает мои границы.
### Мой крик души
Эта история — мой бунт за право на свою жизнь. Татьяна, может, и любит своих детей, но её беспечность губит меня. Её сыновья, возможно, не виноваты, но я не могу заменить им мать. В сорок лет я хочу вернуть свой дом, свой покой, своё достоинство. Пусть этот разрыв будет больным, но я не отступлю. Я — Светлана. И я выбираю себя, даже если это разобьёт сердце моей сестры.
