Сегодня снова думала о том, как моя жизнь превратилась в бесконечную готовку. Живу я в тихом городке под Тверью, где окна моего дома выходят на старый сквер. Меня зовут Татьяна Сергеевна. Я одна в своей хрущёвке, и, казалось бы, в 60 лет можно наконец пожить для себя. Но нет — каждый день ко мне приходит дочь Ирина с тремя детьми, и мой дом моментально наполняется криками, крошками на полу и чувством, будто я работаю в школьной столовой без выходных.
Ирочка — моя младшая, ей 33 года. Замужем за Виктором, водителем грузовика. У них трое: Анечка (10 лет), Гриша (7 лет) и Злата (4 года). Живут в соседнем дворе, денег вечно не хватает. Когда они впервые стали приходить на обед, я радовалась: борщ сварю, пирожки испеку, внуков послушаю — какое счастье! «Мама, у тебя так вкусно получается», — говорила Ира, и я расцветала.
А теперь… Теперь мой день начинается с пересчитывания рублей. Пенсия уходит на котлеты, а они даже не моют за собой тарелки. Приходят ровно к полудню, будто по расписанию. Анечка клянчит сметану, Гриша требует печенье, Злата тут же размазывает варенье по скатерти. Ира сидит, уткнувшись в телефон, и лишь иногда бросает: «Ну что ты, мам, пусть дети поедят». А если я намекаю, что устала, сразу слёзы: «Ты что, жалко нам куска хлеба?»
Вчера Злата разбила мою любимую кружку — ту самую, из Гжели. Ирина только махнула рукой: «Ой, да ладно, она же маленькая». А вечером ещё и супницу забрала с собой — «Витя любит твои харчи». Я молчала. Но потом весь вечер плакала у окна. Моя соседка Галина Ивановна ворчит: «Таня, да ты их разбаловала!» Да не балую я — просто боюсь, что перестанут приходить совсем.
Самое страшное — это чувство вины. Вроде и злюсь, но стоит Ирочке хмыкнуть: «Дети голодные», как сразу сдаюсь. Хотя вижу — она себе новые сапоги купила, а я вторую неделю гречку без масла ем.
Как сказать ей, что хочу тишины? Не каждый же день! Чтобы внуки приходили в гости, а не накормить их, чтобы я успевала на кружок в дом культуры сходить или просто полежать с книжкой. Но боюсь, что обидятся. Боюсь, что они решат — я их разлюбила.
А ведь и правда — люблю. Но устала. Устала от крошек на полу, от вечного «Мама, дай», от Виктора, который даже «здравствуй» не говорит, зато тарелки забирает.
Сегодня ночью опять не спала. Думала: а вдруг прямо завтра скажу — Ира, давай через день? Или пусть сами хоть раз суп сварят. Но в груди сразу комок — а если она надует губы и уйдёт?
Знаю одно: так больше не может продолжаться. Я не кухонный комбайн, не столовая, не «бабушка-на-подушке». Я — Татьяна Сергеевна, и у меня тоже есть право уставать. Может, завтра найду в себе силы сказать. Или послезавтра… Но скажу обязательно.
