Сомнения, которые грызут
Алёшка сидела на кухне, подперев подбородок ладонями, и тупо смотрела в тёмное окно, будто пыталась разглядеть в нём ответ. Лицо у неё было серое от усталости, глаза потухшие. Вдруг дверь скрипнула, и на пороге появилась свекровь — Галина Петровна.
— Чего не спишь в такую рань? — спросила она, наливая себе стакан воды.
— Думаю, Галина Петровна, — шёпотом ответила Алёшка.
Свекровь хотела уйти, но невестка вдруг окликнула её:
— Останьтесь, давайте поговорим. Дверь только прикройте…
Галина Петровна нахмурилась и села напротив:
— Что случилось-то?
— Садитесь. Я… Надо вам кое-что сказать про Виктора…
Свекровь присела, крепко сжав стакан, а Алёшка начала рассказывать. Чем больше она говорила, тем бледнее становилось лицо Галины Петровны. Казалось, слова невестки лишили её дара речи.
— Ладно, Алёшка, ночью я никого на улицу не выгоняю. Утром уйдёте с ребёнком. Мне на работу рано — вот и разбудишь.
— А может, ремонт перенести? Мы с Серёжей на дачу бы уехали летом, сейчас-то холодно… Да и Виктор скоро вернётся…
— Нельзя. Сейчас цены низкие, а летом с пылью жить неохота.
— Всё равно пыль будет, — осторожно заметила Алёшка.
— И вещи свои забери, я же говорила. Не надо тут страдать. Мой сын тебя с ребёнком приютил — могла бы и потерпеть.
— Но это же ваш внук! — вырвалось у Алёшки.
— Да? А у Виктора дочка от той, что в командировках. Вот она — моя кровь. А этот… ещё бабушка надвое сказала.
Алёшка онемела. Слова свекрови ударили под дых.
— Ему почти четыре года. И только сейчас вы это говорите? Куда мне с ребёнком идти?
— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Галина Петровна. — Мне всё равно.
С Виктором Алёшка познакомилась пять лет назад. Не красавец, но казался надёжным. Любви уже не ждали — оба жизнь повидали. Она — повариха в школьной столовке, он — строитель, который подолгу пропадал на вахтах. Забеременела — он сразу предложил расписаться. Без пышной свадьбы, просто в ЗАГС.
Жили у его матери. Галине Петровне не нравилось, что в её доме теперь чужая женщина, да ещё и беременная. Она привыкла к тишине, порядку, размеренному быту. А тут — кто-то по ночам шаркает, в ванной поёт, а потом ещё и младенец, который орет без перерыва. Да и сын теперь реже помогал на огороде.
Главное — она не верила, что Алёшка любит Виктора. Думала, та вышла за него ради крыши над головой. И сомневалась: а Серёжа — точно ли внук?
Теперь она затеяла ремонт. И сразу предупредила: пусть Алёшка с сыном съезжают. Та упёрлась — мол, некуда. Хотя тётя готова была приютить. Свекровь не сдавалась. Её бесило всё: разбросанные игрушки, запах детской каши, даже смех ребёнка.
Когда Виктор вдруг перестал отвечать на звонки, Алёшка заволновалась. Он никогда так не делал. Не стала звонить ночью, но утром телефон был выключен.
— Он никогда не выключается, — дрогнувшим голосом сказала Алёшка, зайдя на кухню. — Что-то не так.
— Спит, наверное, — буркнула свекровь. — Чего панику разводишь?
— Мы каждый день созваниваемся. Такого не было никогда.
— Позвони на работу. Давай.
Алёшка набрала номер. Через минуту её лицо побелело.
— Он в больнице. Его увезли… стало плохо.
— Как?! — Галина Петровна едва не уронила чашку. — Кто узнал?
— Его… первая жена. Нас даже не поставили в известность.
— Я поеду! — вскочила свекровь.
— Нет, у вас же ремонт. Я Серёжу к тёте, а сама — к нему. Разберусь.
Через три недели Алёшка вернулась с Виктором. Он был в тяжёлом состоянии — после инсульта. Левая сторона плохо слушалась, но он шутил, пытался улыбаться.
Алёшка не отходила от него ни на шаг. Искала врачей, договаривалась о реабилитации, спала по три часа, мчалась на процедуры, на массаж, на ЛФК. Казалось, она живёт только ради одного — поставить Виктора на ноги.
Однажды поздно вечером, когда свекровь мыла посуду, Алёшка тихо сказала:
— Я вам всё расскажу. Только не говорите ему.
И призналась: Виктор поехал к бывшей жене повидаться с дочкой. Дверь открыл незнакомый мужчина. А ребёнок — его копия. Русый, с ямочкой на щеке. Потом сама Инга созналась: это её новый муж, настоящий отец девочки, а Виктор просто «подвернулся» когда-то.
Виктор сел на лавочку — и сердце не выдержало.
— Значит, — прошептала свекровь, — внучка мне и не внучка?
— Вот именно.
После этого разговора Галина Петровна по-другому посмотрела на Алёшку. Видела, как та ухаживает за Виктором, как ночами встаёт, растирает ему руку, следит за лекарствами, читает форумы, звонит врачам. Где теперь та «чужая», которая «по расчёту»?
Однажды, когда Алёшка сидела за ноутбуком, свекровь не выдержала:
— Скажи честно. Серёжа — Викторов сын?
Алёшка замолчала. Потом подняла глаза:
— Правда у вас перед носом. Мы же на ваших глазах начали встречаться. Может, я и не падала в обморок от любви, но выбрала его. И не предала. Вам правда нужны какие-то тесты?
Галина Петровна вдруг расплакалась. Потом подошла и обняла Алёшку.
— Прости меня, дуру старую. Ослепла совсем. Не видела, кто передо мной.
Алёшка тоже прослезилась:
— И вы меня простите. Я ж тоже не ангел. Но мы же семья. Правда?
В этот момент на кухню зашёл Виктор.
— Чего это вы? Что случилось?
— От счастья, сынок, — улыбнулась мать. — От того, что всё у нас хорошо.
— Ну вы даёте, — усмехнулся Виктор. — Плохо — ревёте, хорошо — тоже…
— Зато с нами не соскучишься! — обняла его Ал— А главное — теперь я точно знаю, кто у меня настоящая семья, — тихо добавила Галина Петровна.
