Меня зовут Анастасия, и в моей душе годами живёт боль, с которой я не могу справиться. Быть может, расскажу — и станет легче.
Наша семья никогда не знала покоя. Жили мы в Нижнем Новгороде, и с детства мне довелось видеть, как взрослые топят себя в обидах, сплетнях, пьянстве и унижениях. У мамы была сестра — Валентина. У неё сын, мой двоюродный брат Дмитрий, женился на девушке, мягко говоря, не самой верной. Измены следовали одна за другой, скандалы гремели на весь двор, разводы длились недолго — сходились снова, будто по привычке. Двое детей родились, но счастья это не принесло. А сама тётя Валя давно не держалась ни на одной работе из-за запоев. Вся родня махнула на неё рукой.
Однажды у невестки Дмитрия начались серьёзные проблемы с печенью. Мы с мамой как-то заехали проведать бабушку — Антонину Семёновну. Та и поведала нам о болезни той женщины. Мама резко бросила: *«Надо головой думать, а не тем местом»*. Мы бы забыли этот разговор, но бабушка, женщина прямолинейная, дословно передала слова моей матери больной невестке. И начался кошмар.
Скандал разгорелся на весь район. Тётка, пьяная в стельку, набросилась на маму, защищая невестку, будто родную дочь. Мы даже не стали спорить — просто ушли. Но самое страшное случилось потом: бабушка встала на сторону Валентины и её семейства. Нас с мамой она перестала звать, перестала отвечать на звонки. Для неё мы словно перестали существовать. Мама ещё пыталась сохранить связь, но я — нет. Тогда я дала себе слово: больше никакого дела до них — ни до этой пьяни, ни до тех, кто так легко вычёркивает тебя из жизни.
Прошло восемь лет. Бабушке скоро восемьдесят. Недавно она позвонила маме, в голосе дрожали слёзы, и она просила прощения. Мама, конечно, простила — она мать, сердце у неё мягкое. А я… я не могу.
У меня растёт дочка — моё солнышко, моя радость. Мама рассказала о ней бабушке, и та, задыхаясь от волнения, стала просить хотя бы фотографию. Говорила, что мечтает увидеть правнучку, что каждую ночь молит Бога дать ей этот шанс. Но я запретила. Наотрез.
Не из мести. А потому что до сих пор в сердце — боль. Потому что до сих пор невыносимо вспоминать, как нас предали, как мама плакала, не понимая, чем заслужила такое. Потому что бабушка тогда ясно дала понять: родство — это выбор. И она выбрала не нас.
Я не знаю, права ли. Мама шепчет: *«Не держи зла, Настенька, она старая, измученная, хочет уйти с миром»*. Но внутри всё кричит. Не знаю, будет ли ещё шанс — вдруг завтра будет поздно. Но я не готова.
Скажите… а вы бы простили?
