Не предупредил… Просто вручил мне этот «подарок» судьбы: как любовь превратилась в сплошной квест
Меня зовут Аграфена. Да-да, именно так, без всяких там гламурных вариаций. Мне двадцать семь, я уверена в себе, симпатична, с работой, которая позволяет иногда баловать себя даже не самым дешёвым кофе в «Якитории». Мечты у меня были простые, как валенки: замуж, двое детей и, может быть, даже свой старенький «Лачетти» на крайняк. Не гналась за миллионами — хотелось тепла и уюта.
Год назад в моей жизни появился Игорь. Солидный, солидный, с взглядом «я всё знаю лучше тебя» и улыбкой, будто только что выиграл в лотерею. Влюбилась, как последняя дура, конечно же. Через пару месяцев он предложил переехать к нему в Екатеринбург. Я, недолго думая, согласилась.
Родители, естественно, закатили истерику.
— Да он же уже был женат, Груня! Развелись — значит, что-то не так с ним! — мама хваталась за сердце, как будто я объявила о переезде на Марс.
Папа хмурился, но молчал — он у нас человек тактичный, выражает недовольство взглядом. Но я-то верила в исправление ошибок! И вот я уже тащу чемоданы в его квартиру, не подозревая, что меня ждёт сюрприз покруче, чем внезапный визит тёти Люды с её кошками.
На кухне сидел мальчик. Лет семи.
— Это мой сын, Степан. Теперь он с нами, — объявил Игорь с таким видом, будто сообщил, что купил новый чайник.
Я онемела.
— Ты хотя бы предупредить мог!
— Ну и что бы изменилось? — пожал плечами он. — Его мать укатила в Новосибирск к новому кавалеру, ей сейчас не до ребёнка. А ты взрослая, справишься…
Ну, я и попыталась. Всегда же считала, что с детьми у меня контакт. Но Степан оказался не ребёнком, а мини-терминатором: капризничал, орал, что я «готовлю, как в столовой», и заявлял, что от меня «пахнет чужим духами». Стоило Игорю ко мне подойти — малец тут же висел на нём, как банный лист.
Я выматывалась на работе, а дома ждали гора посуды, стирка и этот маленький комок агрессии. Пыталась быть идеальной мачехой: уроки, игры, сказки на ночь. В ответ — молчание или крики «папа, она мне мешает!».
Когда я жаловалась Игорю, он отмахивался:
— Да перестань, ты же не ребёнок. Будь жёстче. Не хочет — ну и пусть.
Я стискивала зубы, но по вечерам просто падала без сил. Дом стал похож на поле боя, а любовь — на долгосрочный эксперимент по выживанию.
И вот однажды я не поехала домой. Махнула к бабушке в Пермь. Выключила телефон и на сутки выпала из реальности. Когда наутро я дозвонилась до Игоря, он выдал ледяное:
— Ну что, гуляла?
— Нам надо поговорить, — сказала я. — Ты не сказал мне про сына. Я не была готова. А ты меня вообще не поддерживаешь…
— Поддерживать? Ты взрослая тётка! Не справилась — твои проблемы. Ты провалила проверку.
— Какую ещё проверку?!
— На прочность! Сбежала — значит, не тянешь. Тебе нужны были моя квартира и зарплата, а не я. Эгоистка!
— Я эгоистка?! Да это твоя бывшая эгоистка — ребёнка бросила! А ты меня даже не спросил, готова ли я вот так сразу в мамы записаться!
— Собирай вещи и вали, — резюмировал он.
Я собрала свои «вещички» и ушла. Слёзы душили, но я не дала им победить.
И знаете что? Я ни капли не жалею. Потому что поняла: моя ценность не в том, чтобы проходить чьи-то дурацкие тесты.
Я всё ещё верю в семью. Но теперь точно знаю: если мужчина вдруг «забывает» упомянуть, что у него есть ребёнок — это не сюрприз, а красный флаг размером с Красную площадь.
