**Дневник.**
Сегодня — день, который перечеркнул всё.
Возвращалась с работы, усталая, но довольная — пятница, выходные на носу. Дверь открыла, крикнула:
— Дорогой, я пришла!
Тишина. Необычно.
— Странно… Он же обычно дома к этому времени, — промелькнуло в голове. Пошла в спальню.
Дверь толкнула — и застыла. Передо мной стоял Виктор, мой муж, и складывал вещи в чемодан. Быстро, будто торопился.
— Виктор… Что ты делаешь? — прошептала, сердце похолодело.
— Ухожу, — бросил он, даже не взглянув.
— Как уходишь?! Почему?!
— Всё из-за твоего отца, — сквозь зубы процедил.
— Папы?.. При чём тут он?
Не понимала. Ни слов, ни логики, ни того, почему моя жизнь, в которую я вложила столько любви и сил, рушится на глазах.
Познакомились, когда мне было двадцать восемь. Он старше на восемь лет — уверенный, красивый, с опытом. Тогда казалось — вот он, настоящий мужчину. Родные твердили: «Пора замуж, возраст уже не тот». Я стала смотреть на каждого ухажёра как на потенциального мужа — и, конечно, это их пугало.
Но с Витей — иначе. Познакомились через подругу в кафе. Разговорились, закрутилось. Он был галантен, внимателен. А когда узнал, что у меня своя квартира в центре Москвы, новая машина, должность в мэрии и отец с бизнесом — стал вдруг особенно нежным.
Через год сыграли свадьбу. Отец оплатил всё. Витя не возражал. Более того — с радостью принял должность в одном из магазинов тестя.
Сначала жили, как в сказке: путешествия, рестораны, подарки. Но одна деталь портила картину — Витя никогда не платил. Всё тащила я. Сначала не замечала, потом просила, потом умоляла.
— Почему я всё тяну одна? — жаловалась подруге. — Хочу чувствовать себя женщиной, о которой заботятся.
А он смеялся:
— Глупости, Лиз. У нас всё хорошо, не зацикливайся.
На работе он почти ничего не делал, сидел в телефоне, а зарплату копил на свой счёт. Я не знала.
Потом заболела. Серьёзно. Месяц в больнице. Родители навещали каждый день, Витя — раз в неделю. Вернулась домой — а там: грязь, горы посуды, пол в мусоре.
— Ты вообще не убирался?! — ахнула.
— Ну, это женское дело, — пожал плечами.
— Но я была в больнице!
— Теперь ты дома. Вот и приберись.
Еле на ногах стояла, вызвала уборщиков. Врачи сказали: восстанавливаться минимум год. О беременности и думать нельзя.
Через год разрешили. Дрожа от счастья, сказала Вите:
— Теперь можно… Будем планировать?
— Не сейчас, — буркнул, не отрываясь от приставки. Купленной, кстати, на мои деньги.
Шли недели. Он отмахивался. А потом заявил:
— Лиза… Я ухожу. И ребёнка с тобой не хочу.
— Что?!
— Не люблю тебя. Да и не любил. Просто с тобой удобно. Квартира, машина, деньги. А теперь — надоело. Ты мне не нужна.
— Витя… Ты же видел, через что я прошла!
— Твои проблемы. Я свободен.
Чемодан захлопнул, приставку в сумку — и вышел.
Три дня сидела в пустой квартире, не ела, не спала. Потом приехали родители. Отец, увидев меня, едва сдержал ярость.
Забрали меня на дачу. Виктора уволили в тот же день. А через неделю папины знакомые помогли аннулировать его счёт — все его «накопления» испарились.
Он остался без денег, без работы, снял комнату в Подмосковье. Что делать дальше — не знал.
А я через пару месяцев нашла новую работу. Там встретила Егора. Не молод, но надёжен, спокоен. С первого взгляда проникся ко мне теплом и уважением.
А через полгода — две полоски на тесте. Слёзы, звонок родителям, смех. И тихая благодарность себе за то, что когда-то нашла в себе силы сказать «хватит».
