Меня зовут Татьяна, и ещё не так давно я была уверена, что понимаю всё о любви, верности и измене. Но одна встреча перевернула мою душу и заставила увидеть мир иначе. Теперь, когда рана немного затянулась, я расскажу, как отправилась к той, что увела моего мужа, с желанием выцарапать ей глаза… а в итоге нашла в ней родственную душу.
Три месяца назад мой супруг Вячеслав ушёл. Просто собрал вещи и сказал, что больше не выносит вечного недовольства. Для меня это было как гром среди ясного неба. Мы прожили вместе двенадцать лет, и хотя между нами давно угасли и страсть, и душевная близость, я не думала, что он осмелится уйти. И уж точно не предполагала, что уходит он не в пустоту, а к другой — к Ольге.
Когда я раздобыла её адрес, внутри меня словно что-то оборвалось. Нервы были натянуты как струна, сердце колотилось, пальцы дрожали. Я поехала к её домику на окраине Серпухова, злая, униженная, готовая вцепиться в неё как последняя торговка с базара. Хотела выплеснуть всю накипевшую боль ей в лицо. Вернуть мужа. Или хотя бы понять — чем она лучше?
Дверь открыла невысокая худенькая женщина лет сорока. Ни намёка на улыбку — только усталость во взгляде и какая-то тихая грусть.
— Так это ты… — вырвалось у меня с порога. — Это ты увела у меня Вячеслава?
— Я Оля, — спокойно ответила она. — А Слава ушёл помогать моему отцу с печкой. Вернётся к вечеру. Проходи. Чай будешь? Или парного молока? Только что подоила корову.
Меня будто обухом ударили. Я готовилась к драке, а меня встречают как дорогую гостью! Переступила порог, огляделась. В избе всё было скромно, но уютно. Пахло травами, половики чистые, на полках — книги и старые фотографии, в углу — корзинка с рукоделием.
— Чем ты его приворожила? — выпалила я. — Он бросил город, квартиру, должность… ради этого?
— Спроси у него самого. Пришёл по своей воле. Я не манила.
— Как же не манила! — голос мой дрожал. — Наверное, сразу кинулась обниматься, увидев мужчину с положением, с деньгами…
Ольга посмотрела на меня с печалью:
— Таня, я одна подняла двоих детей. Мужа давно в могиле. Я привыкла работать до седьмого пота и не строить замков на песке. Но я умею ценить того, кто рядом. Может, это и тронуло Вячеслава.
— Он тебе просто ныл про меня! А ты этим воспользовалась!
— Он не ныл, — тихо сказала Ольга. — Он говорил. О том, как приходил домой, а вы ему каждый вечер перечисляли, чем он перед вами провинился. Как высмеивали его при друзьях, как закатывали истерики. А он просто хотел покоя. Хотел, чтобы хоть где-то его ждали без упрёков.
Я онемела. Внезапно стало стыдно. В Ольге не было ни злобы, ни притворства. Только правда.
— Ты ведь тоже измучилась, Таня, — продолжила она. — В сердце у тебя обида, боль. Но давай не будем браниться. Если он примет решение уйти — не удерживаю. Я не привязываю насильно. У нас просто… тихо и светло.
Впервые за долгие месяцы я не нашлась, что ответить. Села за стол, мы стали пить чай. Она поставила передо мной пирожки, достала варенье, творог со своей фермы.
А потом сказала:
— Останься до утра. Уже поздно. А поговорить ещё есть о чём. Постелю тебе в горнице — дочь замужем, комната свободна.
Я осталась. Всю ночь ворочалась. В голове звучали слова Ольги, вспоминались ссоры с Вячеславом, как я срывала на нём своё раздражение жизнью, как орала, обвиняла, жалела себя… и не замечала, как он угасал рядом.
На рассвете я собралась тихонько, оставила записку:
«Оля, приехала к тебе с ненавистью. Уезжаю — с добром. Спасибо, что не осмеяла, не выгнала. Если судьба даст тебе счастье — береги его. А если будешь в Серпухове — заходи. На разговор да на чай.»
Ушла. Без криков. Без проклятий.
Вячеслав не вернулся. Но я уже и не ждала. Теперь я знала точно: когда человек уходит — значит, ему действительно невмоготу. И если кто-то подарил ему то тепло, что не смогла дать я — пусть будет счастлив.
А у меня жизнь ещё не кончена…
