МУЖ УШЁЛ, А СВЕКРОВЬ ОСТАЛАСЬ…
Когда Дмитрий бросил меня, мир будто рухнул. Он забрал все наши накопления — триста тысяч рублей, отложенные на квартиру, — и растворился, словно нас с дочкой Катей и не существовало. Я осталась одна в съёмной однушке на окраине Москвы, без денег, с шестимесячным ребёнком и пустотой внутри.
В тот день, когда я уже готова была опустить руки, в дверь постучали. Открываю — передо мной стоит она, моя свекровь Людмила Степановна. Та самая, с которой у нас всегда были отношения, как у кошки с собакой. Я съёжилась, ожидая привычных упрёков. Но вместо них услышала твёрдое:
— Собирай чемоданы. Переезжаете ко мне.
Я попыталась возразить. Мы столько лет едва терпели друг друга — какое уж тут совместное житьё? Но она даже не дала мне договорить:
— Ты мне не чужая. А девочка — моя кровинка. Быстро собирайся, не время капризничать.
Даже родная мать отказалась помочь — сказала, что в её двушке в Подольске и так тесно с братом и его семьёй. А тут — свекровь, от которой я меньше всего ждала поддержки. Я только прошептала:
— Спасибо вам, Людмила Степановна…
Она взяла Катю на руки, поцеловала в макушку и проговорила так, что у меня сердце сжалось:
— Ну что, лапушка, будем с бабушкой кашку варить да в парке гулять? А вечером «Колобка» почитаем.
Я онемела. Эта же женщина ещё год назад называла мою дочь «случайной обузой» и кричала, что я «опутала» её сына. А теперь…
В её трёшке в центре Людмила Степановна отдала нам с Катей гостиную, а сама ютилась в крохотной комнатке. Вечером поставила на стол гречку с тушёной индейкой и ряженку, строго сказав:
— Ты же кормишь грудью. Никакого фастфуда. Для дочки молоко должно быть полезным. В холодильнике ещё творог и фрукты — если что-то не понравится, скажи, куплю другое.
Тут я не выдержала — разревелась, как дура. От нежности, стыда и какой-то щемящей благодарности. Она обняла меня, как мать:
— Полно, Иринка. Мужики… все такие. Моего Диму отец тоже бросил — я одна его поднимала. Не дам тебе одной сгинуть. Всё наладится, главное — не падай духом.
Мы прожили с ней семь лет. Людмила Степановна стала мне ближе родной матери, которой, как оказалось, у меня никогда и не было. Вместе растили Катю, а потом я встретила Сергея — он полюбил и меня, и мою девоку.
На нашей свадьбе свекровь сидела во главе стола — по праву. Сейчас Катя уже во втором классе, а я жду второго — сына. И Людмила Степановна каждый вечер, гладя мой живот, приговаривает:
— Ну когда уже мой богатырь появится? Бабушка ему уже валенки на зиму связала!
Вот так. Муж сбежал, а его мать осталась. Осталась, когда все отвернулись. Разве это не самое настоящее чудо?
