Меня выписали из больницы и сказали моим детям, что одной мне не справиться — жестокий урок ждал меня впереди.
В тихом уголке под Москвой, где старые бревенчатые дома помнят смех и слёзы многих семей, моя жизнь, полная жертв ради детей, обернулась предательством. Я, Галина Ивановна, отдала всё сыну и дочке, но, оказавшись на больничной койке, узнала горькую правду: те, ради кого я жила, отвернулись от меня. Этот удар разбил сердце, но зато открыл глаза — кто по-настоящему дорожит мной.
Оглядываясь назад, я думаю: а была ли я хорошей матерью? Может, мои ошибки и сделали их такими чёрствыми? После смерти мужа я одна поднимала их. Сыну, Игорю, было всего три месяца, а дочери, Татьяне, пять лет. Крутилась, как белка в колесе, бралась за любую работу, лишь бы дети не голодали. Никогда не ныла — знала, что кроме меня о них никто не позаботится.
Я дала им всё, что могла. Таня и Игорь получили образование, окончили институты, устроились на хорошую работу. Пока здоровье позволяло, я возилась с внуками — Сережей, сыном Тани, и Вовой, сыном Игоря. Покупала им игрушки, помогала деньгами, забирала из школы, а летом забирала к себе, чтобы родители могли отдохнуть. Делала это с радостью, веря, что моя любовь когда-нибудь вернётся.
Но однажды всё рухнуло. Мне стало плохо, и я попала в больницу. Таня навестила меня один раз, Игорь звонил редко. Через две недели меня выписали, наказав беречься от стрессов. Но на следующий же день дети привезли внуков. Сережа и Вова, непоседливые, как щенки, требовали внимания. Я, ещё слабая, пыталась за ними уследить, но через два месяца мне стало хуже. Ноги онемели, с кровати вставать было мучительно.
Я позвонила Игорю, умоляла отвезти к врачу. Он, как всегда, был «очень занят». Таня тоже не приехала. В отчаянии я вызвала такси. Врачи развели руками: организм не выдерживал. Велели лежать, но утром я не смогла встать — ноги совсем отказали. В панике набрала Тане, а она холодно бросила: «Вызывай скорую». Меня снова увезли в больницу.
Врачи объяснили детям, что одной мне нельзя — нужен постоянный уход. Таня и Игорь начали спорить, кому меня брать. Это было унизительно, будто я ненужный хлам. Таня ныла, что у неё двушка и тесно. Игорь орал, что его Лена беременна и не потерпит свекрови. Их слова резали, как нож.
Я не выдержала. «Идите ко всем чертям!» — закричала я, задыхаясь от слёз. Они ушли, оставив меня одну. Я плакала, не понимая, как родные дети могут быть такими жестокими. Неужели я сама их такими вырастила? Ту ночь я не спала, сердце разрывалось от боли.
Утром ко мне зашла соседка, Надя, молодая мать-одиночка, растившая дочку. Она всегда обо мне беспокоилась, носила суп, спрашивала, как самочувствие. Я не выдержала, разрыдалась. Надя, не думая, сказала: «Если свои бросили, я помогу». Она накормила меня, напоила чаем, и я почувствовала тепло, которого не знала от родных.
Теперь Надя ухаживает за мной. Я отдаю ей половину пенсии — на продукты и лекарства. Остальное уходит на коммуналку. Я завишу от чужого человека, и это гложет меня. Дети почти не звонят, особенно после того, как узнали, что Надя мне помогает. Их равнодушие — как нож в спину.
Я не думала, что в старости окажусь никому не нужной. Вложила в детей всю душу, а они выросли неблагодарными. Теперь хочу переписать квартиру на Надю — она стала мне роднее кровиночек. Но в глубине души всё ещё надеюсь, что Таня и Игорь одумаются, придут, обнимут. Эта надежда тлеет, как уголёк, но с каждым днём её затушает боль. Жестокий урок жизни: любовь не всегда возвращается, а доброта приходит оттуда, где её не ждёшь.
