В тихом городке на юге Сибири, где панельные пятиэтажки помнят смех детей и шёпот влюблённых, мой сороковой день рождения, который я так ждала, превратился в настоящее испытание. Я, Светлана, всю душу вкладывала в мужа и детей, но их равнодушие в этот день ранило сильнее ножа, а вечерний сюрприз стал последней каплей, после которой я уже не могу собрать себя по кусочкам.
Этот юбилей я представляла иначе — тёплые объятия, искренние поздравления, может, даже скромный букет полевых цветов. Мой муж, Игорь, и наши сыновья — 16-летний Кирилл и 14-летний Егор — обычно такие внимательные. Я готовилась целый год: записалась в бассейн, купила новое платье на рынке, даже начала вести дневник. Мечтала, что этот день станет для нас особенным, как в тех старых советских фильмах про крепкие семьи.
Но утро встретило меня молчанием. Игорь, хмурясь, бросил: «Бегу, смену не пропустить» — и скрылся за дверью. Мальчишки, не отрываясь от экранов, чавкали кашей. Я ждала хоть намёка, хотя бы шутливого «С днём варенья!» — но ничего. Всё утро я наводила порядок, испекла медовик, достала праздничную скатерть — авось вечером заметят? Но внутри рос комок тревоги. Неужели правда забыли? Мои родные, ради которых я жила, не могли так…
К полудню не выдержала, спросила у Кирилла: «А ты помнишь, какое сегодня число?» Он потёр лоб: «Э-э… Суббота?» — и рванул к другу. Егор даже ухом не повёл. Игорь позвонил спросить про счёт за коммуналку — о дне рождения ни полслова. Сердце ныло, но я убеждала себя: «Вечером устроят сюрприз!» Развесила гирлянды, надела ту самую кофточку с вышивкой, ждала…
Когда Игорь вернулся, его первыми словами были: «Чё, уборку затеяла?» Голос задрожал: «Игорь… Сорок лет сегодня. Мой…» Он вдруг побледнел: «Ой, Свет, ну ты ж понимаешь, смена тяжёлая была…» Сыновья, услышав, неуверенно буркнули: «Мам, ну… поздравляю» — и тут же уткнулись в гаджеты. Ни открытки, ни чашки с «Лучшей мамой», ни даже конфетки. Просто — ничего.
Я сидела на кухне, глядя, как заветривается торт, и чувствовала, будто меня стёрли ластиком. Всю жизнь я гладила рубашки, собирала портфели, варила борщи — а в мой день они даже бровью не повели. Ревела тихо, чтоб не услышали. Как же больно быть чужой в собственном доме!
Но главный удар ждал позже. В дверь позвонили. Думала, тётя Люба с пирогами — а там стройная девушка: «Вы Светлана Сергеевна? Я Ольга, с завода. Игорь Владимирович забыл чертежи…» Подавая папку, она вдруг сказала: «Кстати, с праздником вас! Игорь говорил, вы юбилей не отмечаете…»
Мир поплыл перед глазами. Он не забыл — он специально отмахнулся! Обсуждал с коллегами, но не удосужился даже смску кинуть. Когда Ольга ушла, я стояла в прихожей, будто меня облили ледяной водой.
Вернулась в комнату — Игорь щёлкает каналами, пацаны в танчики режутся. «Почему сказал, что мы не празднуем?!» — голос сам сорвался на крик. Он только пожал плечами: «Да ладно, чего раздуваешь? Завтра шампанского куплю…» Сыновья переглянулись, но промолчали. Я бросилась в спальню — хоть там выплакаться.
Соседка Валентина Ивановна, узнав, сунула через забор баночку варенья: «Светочка, не убивайся, мужики они все такие…» Но её жалость лишь глубже вгоняла обиду. Мой юбилей, который должен был согреть, оставил только осколки.
Теперь думаю — как быть? Забыть, будто ничего не было? Или… начать жить для себя? Душа болит, будто ободранный локоть. Хотела тепла — получила ледышку в сердце. Этот день научил меня главному: если даже родные не видят тебя — значит, пора самой стать для себя главной.
