Пятнадцать лет слепоты: как моя сестра променяла жизнь на иллюзии, а теперь требует расплаты
Мою сестру зовут Светлана. Ей 37, и уже пятнадцать лет она живёт в плену собственных заблуждений. Когда-то мы все пытались её спасти. Мать с отцом уговаривали, умоляли, подстраховывали каждый шаг, лишь бы вытащить из этой ямы. Но теперь… Отца нет, мать еле держится на ногах, а Светлана только сейчас решила, что пора разводиться. И, разумеется, с надеждой смотрит на нас: мол, помогите, поддержите, не бросьте.
Всё началось ещё в университете. Светлана влюбилась в своего одногруппника, самовлюблённого «музыканта» по имени Артём. Он из тех, кто мнит себя артистом, но так ничем и не стал. Бренчал в каком-то подвальном ансамбле, околачивался по забегаловкам, и каждый их «творческий вечер» заканчивался бутылкой. Вся семья была в ужасе. Родители умоляли её подумать, отговаривали от замужества. Я тоже пыталась до неё достучаться, но она даже слушать не желала. Любовь, говорила она, дороже всего.
Вышла за него рано. И с тех пор — будто проклятие. Артём не работал, жил за её счёт. Считал себя выше «офисной каторги». А Светлана тянула всё: дом, счета, его пьяные выходки. Он мог швырнуть в неё стакан, толкнуть со злостью, но она оправдывала это «его тонкой натурой».
Когда он уходил в запой, Светлана бежала к родителям. Сидела у них неделями, выпрашивала деньги. Мы не знали, как до неё достучаться. Отец предлагал ей переехать, мать с болью смотрела, как её дочь влачит жалкое существование с мужчиной, которому плевать и на неё, и на их маленькую дочь.
Да, у них была дочка. Слабая, больная, требовавшая ухода. Врачи сразу предупредили: возможны осложнения. Артём же в это время пил ещё больше. А Светлана — оставалась с ним. Говорила, что не может бросить в трудную минуту. Он, мол, страдает не меньше. Девочка не прожила и года. И мать тогда слегла, сердце не выдержало. У неё начались приступы. Отец ещё держался — пытался спасти хотя бы Светлану. Но всё напрасно.
Она осталась с Артёмом. Прошли годы, у них родился сын. Говорят, здоровый. Я к тому времени уже с ней не общалась. Устала быть зрителем её самоуничтожения. Мы с мужем жили своей жизнью, мать изредка рассказывала о внуке.
А год назад умер отец. Врачи не успели — инфаркт. Мать сдала, снова начались приступы. Я каждый день к ней хожу, помогаю чем могу. И вот — звонок от Светланы. Говорит, всё — решила разводиться. Артём снова пьёт, работать не хочет, алименты платить не собирается. А ей надо как-то жить. И, конечно, она ждёт помощи от нас.
— Я устала, у меня ребёнок на руках, денег нет. Хочу нормальной жизни, — выдавила она.
Мать молчала. Только глаза опустила. А я… не смогла сдержаться. Выложила ей всё: и про наши попытки помочь, и про то, как она всех игнорировала, жила в выдуманном мире. Где она — жертва, а все вокруг обязаны её спасать.
— Теперь, когда матери нужна помощь, ты вспомнила, что у тебя проблемы? А где ты была, когда нужно было слушать? Где ты была, когда мы теряли отца? Тебе вдруг стало всё ясно?
Светлана взвизгнула:
— Если не поможете, не увидите ребёнка!
После этих слов она выбежала, хлопнув дверью. Я бы догнала её, но мать схватилась за сердце. Вызвали скорую, она лежала, бледная как стена, не могла прийти в себя. Только под утро уснула. Мне больно за мать. Мне жаль племянника. Но не Светлану.
Сама выбрала эту дорогу. Сама променяла помощь на иллюзии. А теперь, когда всё рухнуло, ищет виноватых. Я больше не хочу быть спасателем. Я устала.
Если встречу её снова — не знаю, смогу ли сдержаться…
