В один из январских вечеров, когда за окнами бушевала метель, срывая последние жалкие листья, Светлана сидела у окна, сжимая в руках письмо. Пожелтевший листок, исписанный неровным почерком, стал её прощанием. Пять лет брака рассыпались в прах из-за этих строк. Максим ушёл. Просто собрал вещи и скрылся, не удосужившись объясниться. Всё, что он бросил на прощание: «Мы больше не одна дорога».
Света не могла понять. Всё же было хорошо. Вместе копили на жилье, поддерживали друг друга, делили радости и горести. Она любила его всей душой. А он? Просто растворился, оставив лишь пустоту и горечь.
Рыдала до утра. А с восходом, стиснув зубы, пошла на работу. И там — на столе стоял букет. Мелочь, а сердце ёкнуло. «От кого?» — спросила. «От Кирилла, нашего айтишника», — перешёптывались коллеги. Света удивилась. Раньше не замечала, как он каждый день приносил ей кофе, как оставлял на столе конфетки с записками. А теперь — цветы. Она выбросила их в мусорку. Слишком больно, слишком рано.
Но Кирилл оказался упрямым и чутким. Не давил, не требовал — просто был рядом. Через восемь месяцев пригласил познакомиться с матерью. Света нервничала. «Как она отнесётся ко мне? Я же недавно разведёнка…» — спросила. «Мама у меня душевная, не бойся», — успокоил Кирилл.
И правда, на первый взгляд, Валентина Ивановна казалась доброжелательной и радушной. Ужин прошёл идеально. Света расслабилась. Когда через два месяца Кирилл сделал предложение, она, не раздумывая, сказала «да». Казалось, счастье наконец улыбнулось ей.
Но за неделю до свадьбы Валентина Ивановна позвонила и велела встретиться у работы.
— Только Кириллу ни слова, — приказала она.
Света вышла. Валентина стояла у машины, сжимая в руках пакет. «Наверное, детали торжества», — подумала девушка. Но всё оказалось иначе.
— Послушай, милок, моего сына ты обхаживаешь слишком быстро, — спокойно, но ледяным тоном начала та.
— Простите, но разве это не он предложение сделал? — растерялась Света.
— Не знаю, что ты ему нашептала, но сына тебе не видать. Отойди сама, пока хорошо. Не хочу, чтоб он мучился, — бросила та и ушла.
Света застыла, как громом поражённая. А на следующий день… раздался звонок от Максима.
— Надо встретиться, — сказал он.
Встретились. Говорили о пустом. Он был спокоен, даже улыбался. Потом поцеловал в щёку и ушёл. «Что это было?» — металась в догадках Света. Ответа не было.
Вечером дома её ждал Кирилл.
— Привет, — сказал он, поцеловав в лоб.
— Ты какой-то странный… — насторожилась Света.
— Пойдём, — он повёл её на кухню, положил телефон на стол. — Смотри.
На экране — фото. Она и Максим. В обнимку. В момент прощания. Снято явно украдкой.
— Это всё твоя мать… — у Светы голос дрожал.
— Да, она прислала. Но ты здесь — не она. Ты позволила ему подойти. Я не могу просто так это забыть, — холодно ответил Кирилл.
— Ты мне не веришь? — глаза наполнились слезами.
— Не знаю, чему верить. Свадьбу откладываем. Я съезжаю, — сказал он, взял сумку и вышел.
Света осталась одна. Снова. Как будто замкнутый круг. Каждый раз, когда она начинала верить, надеяться, открываться — кто-то выбивал землю из-под ног. Она сидела на кухне, вспоминая слова Кирилла, взгляд Максима, ледяную улыбку Валентины.
«Может, на мне крест? Или я просто недостойна счастья?» — думала она, глядя в чёрную бездну за окном.
А за стеной снова выла метель…
