Сын привёл в дом «невесту из тайги» с тремя медвежатами — мы едва не сошли с ума, а потом всё прочитали между строк
В тот вечер сердце моё готово было выпрыгнуть, но я стиснула зубы. Всё началось с телефонного звонка сына: «Мама, мы с Тосей заедем к вам. Познакомиться». Голос бодрый, твёрдый — будто человек принял судьбоносное решение. Мы с мужем переглянулись, обрадовались: слава богу, наш Вадик наконец остепенился, жениться собрался. Сколько можно было по ветру бегать!
Вадик у нас не из обычных. С детства сам себе на уме, характерный. После школы — в армию, а потом вдруг заявил: «На Камчатку поеду. Деньги зарабатывать». Мы с отцом обомлели, но не перечили. Уехал — и правда, привозил потом деликатесы: икру, крабов, морошку. Рассказывал, как там сурово, но красиво, люди простые, крепкие.
А тут — жениться собрался. Мы стол накрыли, каравай приготовили, в лучшие одежды облачились, ждём. Звонок в дверь. Открываю — и тут… едва язык не проглотила.
На пороге стояла… нет, сначала я разглядела только меховую шубу, похожую на шкуру медведя, а за ней — трёх детей и самого Вадика. Шуба вошла, сбросилась — и из неё вынырнула хрупкая девушка с чёрными, как уголь, волосами и острым взглядом, будто у сокола. Вадик объявил:
— Это Ягана. Моя невеста.
У меня внутри будто лёд тронулся. Девушка молча кивнула, дети, не спрашивая, плюхнулись на пол. Один стал снимать валенки, другой тут же полез на буфет. Самого маленького Ягана ловко пристегнула поясом от халата к ножке стула, чтоб не сбежал. Всё это происходило в тишине и густом запахе — будто весь Дальний Восток ввалился в нашу московскую трёшку.
Прошли в зал. Я постелила скатерть, поставила угощения. А Ягана руками (!) начала кормить детей. Сама ела вилкой, но ковыряла ею прямо в зубах. Говорила отрывисто, будто рубанула топором.
— Ваши дети? — спросил муж, глядя на троицу у печки.
— Мои, — без выражения ответила она.
Мы с отцом Вадика переглянулись. Это что, теперь наша родня?
— Вадик, сынок, где познакомились-то? — спросила я, голос предательски дрожал.
— В тайге, мам. Она там песни поёт — заслушаешься! — с восхищением ответил сын, ставший вдруг чужим.
— Жить где собираетесь? — встрял муж.
— В избушке на курьих ножках, — равнодушно бросил Вадик.
Тут у меня крыша поехала. Выхожу на кухню, муж за мной. Стоим, смотрим друг на друга — глаза квадратные.
— И что теперь?
— Хрен его знает, — развёл он руками.
Вернулись. Муж подошёл к сыну и, не глядя, сунул в руку пять тысяч рублей:
— Вот, снимите номер. Прости, но у нас вам не место.
Вадик вздохнул:
— А вы твердили — лишь бы женился, хоть на лешей. Ну вот и привёл.
Ушли. С медвежатами. С шубой. С запахом тайги.
Прошло сорок минут. Опять звонок. Открываю — снова они. Но теперь другие. Ягана без шубы, в обычной дубке, волосы в хвост, глаза смеются.
— Здравствуйте, — вежливо сказала. — Извините нас.
— Я… не понимаю, — пробормотала я, отступая.
Вадик шагнул вперёд, ухмыляясь:
— Мам, ну вы же ныли: женись, хоть на русалке. А я — не хочу. Пока. Это Ягана, моя приятельница. Мы пошутить решили. Она с Чукотки, в гости приехала с племянниками. Остановиться негде было. Вот я и подумал — сыграем спектакль.
Я опустилась на табурет в прихожей. Ноги подкосились.
— Сынок, делай что хочешь, но так больше не пугай. Я тебя чуть не придушила! — выдохнула я.
Вернулись за стол. Ягана, уже совсем иная, помогала на кухне. Дети сидели чинно, смеялись. А мы с мужем поняли: да, стареем. Но розыгрык удался — страшно, как в сказке.
