С самого детства меня растили как царскую дочку. Всё самое лучшее — школы, репетиторы, путешествия. Мама твердила: «Ты заслуживаешь бриллиантов, не соглашайся на стразы». Папа только вздыхал — золотая девочка. Но когда дело дошло до личного счастья, жизнь вдруг решила пошутить.
Моего «царевича» я встретила не сразу. Были и разбитые сердца, и пустые обещания. Но когда появился Игорь, я подумала — вот оно, настоящее. Галантный, внимательный, с цветами без повода, стихи читал так, что мурашки бежали. Девчонки ахали: «Какая ты счастливица!» — кроме Лены.
— Ты в курсе, что он влюблён не в тебя, а в твоего папин Lexus? — съязвила она.
Я лишь отмахнулась. Верила Игорю безоговорочно. Любила до дрожи, до мурашек. Поженились скромно, без пафоса. Родители подарили квартиру в центре, с видом на Кремль. А Игорь, благодаря папиным связям, быстро стал замом в семейном бизнесе. Хотя, справедливости ради, вкалывал он как проклятый. Папа даже намекал, что со временем передаст ему дело.
Мы были идеальной парой. По крайней мере, все так думали. Через пару лет заговорили о детях. Родители мечтали о внуках. Мы с Игорем решили — время пришло. Но беременность не наступала. Горы тестов, слезы, гормоны, ЭКО — всё без толку. Я превратилась в злобную фурию. Игорь терпел. Или делал вид.
На мой тридцатый день рождения родители устроили праздник — шампанское, гости, застолье. Я изображала радость, хотя внутри была пустота. Посреди веселья раздался звонок. Я вышла в коридор — в трубке женский голос. Чужой. Спокойный.
— Извините за беспокойство, — сказала она. — Я знаю, как вам сейчас тяжело… но у нас с Игорем серьёзные отношения. Я жду ребёнка. Он говорил, что у вас с этим проблемы. Пожалуйста, отпустите его. Ему нужен наследник.
В ушах зазвенело. Комната поплыла. Хотелось рассмеяться или закричать. Всё встало на свои места: его «деловые ужины», отговорки про друзей, холодность в постели.
Я вытерла слёзы, глубоко вдохнула и вернулась к гостям. Улыбалась так, будто мне сообщили, что выиграла в лотерею. Когда все разошлись, остались только родители. Я выдохнула:
— Мам, пап… Игорь мне изменяет. Та женщина беременна.
Тишина повисла, как перед грозой. Отец медленно подошёл к Игорю и тихо бросил:
— Считай, что ты мне больше не зять. Вали из моего дома.
Мама увезла меня к себе. Я попросила оставить меня одну. Ночью Игорь приполз назад. Стоял в прихожей, как побитая собака. Умолял простить, клялся, что не любит её, что это случайность. Я молчала. Разрешила остаться — не из жалости, а потому что не было сил его выгонять.
Утром он снова ныл: «Поговори с отцом, скажи, что всё наладится». Я смотрела на него и не понимала — кто этот человек? Любви не осталось. Только пустота.
Он ушёл. Та женщина, по его словам, вот-вот родит. Не знаю, правда это или блеф. Но знаю одно — ребёнка, о котором я так мечтала, у меня нет. А у него — будет. Но не от меня.
Теперь я стою на распутье: бороться или отпустить? А за что бороться, если он уже предал? Жить без него страшно. Но жить с ним — уже невыносимо.
