«Ты теперь мне кто?» — спустя тридцать лет отец вернулся в мою жизнь… и сразу попал в больницу
Дмитрий Петров приехал домой после работы. Завёл машину во двор хрущёвки в спальном районе Твери, заглушил двигатель, открыл багажник, вытащил два увесистых пакета с продуктами и направился к подъезду. Только протянул руку к домофону — как вдруг услышал оклик.
— Дима? Это ты?!
Он обернулся. На скамейке сидел пожилой мужчина — небрит, в потрёпанной телогрейке, с седой всклокоченной бородой и мутным взглядом. Типичный бродяга. Дмитрий нахмурился.
— Извините, вы ко мне?
— Дима… Я — Николай. Твой отец. Неужели не узнаёшь?
Дмитрий отпрянул, будто его ударили. Отец. Тот самый, который тридцать лет назад ушёл от них с матерью, когда ему было всего восемь. И вот теперь он здесь, словно так и надо.
— Адрес твой я узнал от Татьяны, подруги твоей покойной матери… Она сказала, что Наташи не стало. А я и не знал. Ничего не знал. Господи, как же она страдала, а я…
— Где ты был?! — резко перебил Дмитрий. — Где ты был, когда мама рыдала по ночам? Когда я варил ей гречку, потому что тебя снова не было дома? Когда ты поднял на нас руку?! Забыл? А я — нет.
— Сынок, ну к чему старое вспоминать? С Ириной потом тоже не сладко было. Сначала гуляли, веселились — она радовалась, что я ушёл. А потом… Пьянки, драки. Детей у нас не было. А её сын потом выкинул меня на улицу. Вот и всё. Я теперь — пустое место. А помнишь, как я тебя на каруселях катали? Как мороженое покупали?..
— Ты серьёзно?! Думаешь, шариком эскимо всё искупишь? Забыл, как ты вытряхнул из шкафа последние деньги перед уходом? Как плюнул маме в лицо, когда уходил к «новой любви»? Забыл?! А я — нет!
Дмитрий резко развернулся и вошёл в подъезд, оставив отца на скамейке. Руки дрожали от ярости. Дома его встретила жена — Светлана.
— Что случилось? Весь белый…
— Отец. Появился. Сидел у подъезда — воняющий, обтрёпанный. Говорит, что теперь один и просит помощи. Тридцать лет не появлялся, а теперь вдруг вспомнил!
— Может, просто поговоришь с ним?..
— Он мне не отец! Ни капли жалости!
Светлана промолчала. Дмитрий зашёл в комнату, но уснуть не мог. В голове всплывали детские крики, мамины слёзы, тот вечер, когда отец выволок сумку и хлопнул дверью…
Через три дня у подъезда его снова ждал отец. Стоял смирно, с робкой надеждой.
— Сынок… Я всё понимаю. Но у тебя теперь своя жизнь… Может, хоть немного еды…
— А где ты был, когда мне не в чем было в школу ходить?! Где ты был, когда маме лекарства покупать было не на что?! Мне никто не помогал. И тебе помогать не буду. Уходи!
Отец опустил голову, не проронив ни слова.
На следующее утро в дверь постучали. Девушка в белом халате:
— Вы Дмитрий Петров? Ваш отец в нашей больнице. Его избили — на улице поругался с кем-то. Он просил передать вам. Больше у него никого нет…
— И что мне с этим делать? Он мне не родня.
— Но… он говорил, что у него есть сын, которого он любит… Извините.
И уже уходя:
— Он в 4-й городской больнице, второе отделение…
Светлана слышала разговор.
— Дима… Может, проведаем? Хотя бы посмотрим, как он…
Через час они были в больнице. Взяли с собой фрукты, сменную одежду. Врач встретил их:
— Состояние тяжёлое. Печень от алкоголя разрушена. Осталось немного…
В палате отец поднял глаза на Дмитрия — и они наполнились слезами.
— Ты пришёл… Я знал. Это Света? Моя невестка… А внуки есть? Хотя бы раз взглянуть…
Через день они привели дочку. Старик смотрел на неё, как на ангела. Глаза блестели, дрожали губы.
— Боже… Вылитая бабушка. Будь счастлива, солнышко…
На четвёртый день он позвал Дмитрия.
— Прости меня, сынок… За всё. За то, что не любил. За то, что мать загубил. Прости…
Дмитрий сжал его руку. Крепко. Без слов. Это было единственное «Я прощаю».
Через неделю отца не стало. Дмитрий сам организовал похороны. Похоронил рядом с матерью. На кладбище никто не пришёл. Но впервые за много лет на душе стало тихо.
Он ничего не был должен. Но сделал то, что велела совесть.
