«А почему я должна за ней ухаживать? Вот же Дениска — любимый сынок, пусть и помогает»: почему я отказалась от больной матери
Я давно заметила: в семьях, где несколько детей, почти всегда есть «любимчик» и «ненужный». Первого холят, лелеют, прощают всё. А второй становится козлом отпущения, виноватым во всех бедах. У нас было точно так же.
Мама души не чаяла в моём младшем брате Дениске. А я… я была случайной ошибкой. Как-то в пылу ссоры она бросила: «Если бы не ты, я бы не разошлась с твоим отцом». Эти слова впились в сердце, и даже годы спустя я не могу их забыть. Тогда я не понимала, как можно говорить такое ребёнку. Я не просила меня рожать. Я не виновата, что появилась на свет. Но мама, видимо, думала иначе.
После развода она отдала меня на воспитание дедушке и бабушке по отцовской линии. Мне было семь. И вдруг я оказалась в чужом доме, без мамы. Бабушка с дедушкой относились ко мне тепло. Они стали мне настоящей семьёй. А мама всё это время была рядом с Дениской. Носилась с ним, вытаскивала из передряг, даже когда он, уже взрослый, влипал в тёмные дела. Платила его долги, отмазывала от полиции, восстанавливала репутацию.
Потом она продала свою четырёхкомнатную квартиру в центре Москвы, чтобы купить ему жильё. Я узнала об этом случайно, от знакомых. На меня она даже не подумала. Вложила в него всё — любовь, деньги, нервы. А про меня забыла, будто меня и не было.
Я давно живу в другом городе. Вышла замуж, вырастила дочь. Теперь у нас уже внук — наша Анечка родила мальчика и живёт в квартире, доставшейся ей от моих бабушки и дедушки. Живём спокойно, никто никому ничего не должен. Мать со мной почти не общалась. Да и я с ней — зачем, если мы чужие?
А потом всё перевернулось.
Мама сломала шейку бедра. Врачи сказали, что нужна платная операция. И знаете, кто её оплатил? Я. Да, я. Со своих кровных. Потому что, как ни крути, она — моя мать. Не хотела, чтобы страдала.
Но после операции выяснилось, что ей нужен долгий уход — готовить, мыть, возить по врачам.
И тут Денис вдруг «перевёл стрелки» на меня. Начал звонить, уговаривать, потом давить: «Ты обязана! Ты же дочь!».
Я отказалась.
Начался скандал. Они оба — и мать, и брат — набросились на меня. Обвиняли. Припоминали старые обиды, которые я, по их мнению, им нанесла. Мать кричала: «Я тебя родила, вырастила!», а я думала: а что именно она во мне вырастила? Отдала чужим людям и забыла? Любовь, заботу, ласку — всё это досталось только одному. Только Денису.
Так почему теперь, когда ей плохо, она вспомнила про меня? Где была я в её жизни раньше?
Я не выдержала и сказала прямо:
— Мама, ты сама сделала выбор. Поставила на одного ребёнка, вложила в него всё. А от второго избавилась. Теперь время пожинать плоды. Вот твой любимец. Он взрослый, сильный мужчина. Пусть он о тебе заботится. Я больше не та девочка, которой можно сказать «ты должна». Я никому ничего не должна.
Им это не понравилось. Они оскорбляли меня, называли бессердечной, жестокой, неблагодарной. Но внутри у меня уже ничего не дрогнуло.
Я не чувствовала вины. Только горечь. Горечь от несправедливости нашей семейной истории.
Теперь мама лежит в реабилитационном центре. Денис её навещает, когда может. А я живу своей жизнью. Иногда мне снится бабушка — та, что приютила меня, вытирала слёзы и читала сказки. Только она по-настоящему была мне матерью.
Пусть говорят, что я злопамятная. Это правда. Я не святая. Но я не готова снова отдать себя тем, кто однажды меня отверг.
