«Мне плохо, приезжай немедленно»: как родители губят своих взрослых детей
У учительницы моей дочери была мать — пожилая, но здоровая женщина, вполне способная обходиться без посторонней помощи. Однако она привыкла звонить дочери с привычным: «Что-то мне нехорошо, приезжай срочно». Эти слова звучали как приказ, не терпящий возражений.
Дочь бросала всё и ехала. Среди ночи, на рассвете, в разгар рабочего дня. Она не могла поступить иначе — совесть не позволяла. А потом шла на уроки, возвращалась домой и снова мчалась к матери. Так продолжалось годами. Пока однажды её тело не сдалось.
Сначала несчастный случай — перелом руки. Потом, едва зажив, — перелом ноги. Но даже это не остановило мать: как только дочь немного приходила в себя, всё начиналось заново.
Осенью она снова вышла на работу, вернулась к детям, к привычному ритму. Но не успела оправиться, как снова раздался звонок: «Плохо мне. Приезжай. Сейчас же».
И она ехала. Снова и снова. Пока однажды не слегла с воспалением лёгких. Умерла в больнице — молодая, талантливая учительница, любимица всего класса. Дети, родители, коллеги — все плакали. Лишь мать, казалось, не осознавала, что потеряла единственного человека, готового мчаться к ней по первому зову.
Не прошло и месяца после похорон, как старуха взялась за младшую дочь — Катерину. Та, в отличие от сестры, была крепким орешком — характером в отца, с железной волей. Она не бросалась к матери по каждому крику.
Но та не сдавалась. Звонила, ныла, винила: «Ты меня не любишь. Я никому не нужна. Никто не приедет, пока гроб не понесут». В конце концов, Катерина не выдержала.
— Аня бегала к тебе, как на пожар. Терпела, помогала, носила лекарства. И что? В могиле. А я хочу жить. Поэтому сейчас я на работе. Приду позже. А если плохо — звони в скорую. Раз можешь набрать мой номер, значит, и 103 наберешь.
С тех пор прошло пятнадцать лет. Мать ещё жива. Скорая приезжала — не раз. Врачи помогали. Но без ночных рыданий, без жертв. Живет. Как может. Только звонков с упрёками стало меньше.
Порой старость словно стирает границы разума. Вместо того чтобы беречь детей, такие родители приковывают их к себе. Не болезнями — капризами, эгоизмом, обидой. И звонят: «Мне плохо, приезжай». А потом и детей не остаётся.
Если доживу до седых волос и мне понадобится помощь, хочу сохранить рассудок. Если пойму, что стала обузой — пусть отвезут в дом престарелых. А если не пойму — тем более. Пусть дети живут. Пусть растят внуков, строят дома, путешеПусть их жизнь будет счастливой и свободной — без тяжкого груза моих капризов.
