*Запись из дневника.*
Не до праздников было Григорию Петровичу. Трое суток провёл он у больничной койки своей Людмилы. Не ел, почти не спал, только слушал её прерывистое дыхание.
Ещё неделю назад его ненаглядная жена была здорова, готовилась к Рождеству. Убирала их скромную хрущёвку, продумывала праздничное меню, хотя на две пенсии особых изысков не наготовишь. Да и зачем столько? Главное, чтобы в доме пахло кутьёй да компотом из сухофруктов, уговаривал он Люсю. Не знал, что в одно мгновение она, как подкошенный цветок, рухнет без чувств, а врачи в больнице оглушат страшным диагнозом. И не будет теперь в их доме ни праздника, ни тепла…
За эти дни волосы Григория поседели окончательно. Но хуже всего стало, когда доктор сказал, что Людмиле жизненно нужна операция. И назвал сумму — целое состояние для пенсионеров.
— У нас таких денег нет, — прошептал Григорий. — Мы с женой живём скромно. Племянник помогает, когда может, но у него своя семья, свои заботы.
Врач лишь вздохнул: больница не покроет расходы. От таких слов Григорию захотелось провалиться сквозь землю. Что за жизнь без Люси?
Поженились они молодыми, сразу после школы. Прожили бок о бок много лет. Почти не ссорились, а если и ругались, то к вечеру мирились. Детки не случились, потому всю любовь отдавали племяннику Людмилы — Серёже. Он живёт в Ростове, но иногда навещает с женой и детьми. Не забывают стариков. Но и его зарплаты не хватит на такую операцию…
Ночь в раздумьях тянулась мучительно долго. Утром медсёстры еле уговорили Григория сбегать домой — переодеться, перекусить. Долго копался в карманах, искал ключ, как вдруг на пороге появилась соседка Галина:
— Ну как Людмила, Гриша?
Он коротко рассказал. Галина ахнула:
— Господи, какое горе! Надо бы по соседям пройтись, может, кто-то поможет хоть немного…
Григорий лишь махнул рукой. Соседка поняла — разговоры бесполезны. Принесла ему тарелку горячих щей и оставила одного.
В палате Людмиле стало хуже. Григорий стискивал кулаки, глядя в окно. «Господи, — мысленно молил он, — или спаси её, или забери меня с ней». За окном сыпал снег, и казалось, будто весь мир забыл о них.
— К Анне Петровне посетитель, — нарушила тишину медсестра.
Григорий удивился. Кто? Серёжа в командировке. Галина?
Но в дверях стояла незнакомая женщина.
— Вы меня не узнаёте? Я — Марина, раньше жила в вашем районе.
Григорий вгляделся, но так и не вспомнил.
— Не помните… — продолжила она. — Наша семья была бедной, а вы помогали. Часто голодали…
И тут в памяти Григория всплыли картины прошлого: многодетная семья напротив, отец-стройработник погиб, мать одна тянула шестерых. Тогда он с Люсей, чем могли, поддерживали их — то конфетами, то тёплыми вещами. Особенно запомнилась младшая — Маринка.
— Григорий Петрович, не переживайте, — прервала его мысли женщина. — Я уже оплатила операцию Людмиле Ивановне. Всё будет хорошо.
Он не верил своим ушам. — Доченька, да откуда у тебя такие деньги?
— Я теперь живу в Германии, муж там бизнесом занимается. Мы в достатке, так что помогать вам — для нас честь.
На следующий день Людмилу прооперировали. Успешно. Врач сказал, что скоро она поправится.
Марина всё это время была рядом: приносила еду, успокаивала, покупала лекарства. Однажды в больничной столовой, когда Людмиле стало легче, Григорий не выдержал:
— Дочка, как же я тебе благодарен. Но зачем ты вообще решила нам помочь?
— Вы мне не чужие, — ответила Марина. — В детстве вы с Людмилой Ивановной были для нас волшебниками. Особенно для меня.
И рассказала, как в школе её дразнили бедной. Перед днём рождения она боялась идти в класс — нечем было угостить одноклассников. Но Григорий с Люсей подарили ей красивый свитер и коробку конфет.
— В тот день никто надо мной не смеялся…
Григорий прослезился.
— Но это же было так давно…
— Неважно, сколько прошло времени, — улыбнулась Марина. — Добро всегда возвращается. И я вас теперь не оставлю.
*Испытания показывают, кто ты есть на самом деле. И учат: помогай, не ждид благодарности. Когда-нибудь оно вернётся — даже оттуда, откуда не ждёшь.*
